‒ Мой король, что я слышу?!

       ‒ То, что услышал бы всякий слуга, посоветовавший своему господину сначала отправиться в поход, в котором его могло спасти только чудо, а потом дважды, ты слышишь? Дважды предложивший разделить надвое и без того не самое большое и мощное войско, зная, что в паре дней пути уже горят деревни и, быть может, вовсе перестал существовать простоявший тысячу лет город. Пойми, маршал, ‒ король жестом остановил полководца, пытавшегося что-то возразить, ‒ тогда средь опостылевших белых вершин я был счастлив встретить человека, которого знал и любил, чуть не с младенчества. Рад я был и тогда, когда ты и другие помогли мне сбросить узурпатора с престола, и когда понял, что и мои мечты об императорских регалиях ‒ не наивные детские устремления, но осознание необходимости в вещах, важных для выживания моего народа и, возможно, не его одного. Но всё, что было потом… Завтра мы отправляемся назад. И горе тебе, если дорогой ли, при дворе ли или ещё когда-нибудь у меня появятся причины для более серьёзных подозрений на твой счёт.

       Это был, поистине, страшный удар. Тот, чьему роду Торир клялся служить верой и правдой, тот, во имя чьего отца, деда, да и его самого, он пролил не струи и не ручьи, а настоящие реки своей и чужой крови, в мгновение ока отрекся от него. Смысл и суть самого существования воителя на его глазах рассыпались в прах.