‒ Нас окружают, ‒ тоном, страшно похожим на тот, которым говорила Мила, ещё не имея имени, резюмировал король, выслушав последнее сообщение.

       ‒ Нет, повелитель, ‒ почти также ответил Торир, ‒ мы уже окружены. Взяв Цирцеи, врагу не составит труда обойти нас и напасть, с какой он пожелает, стороны или со всех сразу. И если моему господину будет угодно, мы можем…

       ‒ Вновь идти быстрым маршем навстречу погибели.

       ‒ Что же, мой король, любой опытный охотник скажет тебе, что зверь особенно страшен, когда нападает со спины, а воитель ‒ что легче всего истребить противника, отступающего в беспорядке. Так что, если мы хотим попытаться избежать погибели, то должны идти навстречу ей. И, если ты позволишь, лучше всего будет двигаться двумя армиями с разницей в полдня пути. Тогда можно будет, во-первых, не попасть в засаду сразу всем твоим войскам, а, во-вторых, выручить атакованную часть их, послав гонцов к другой.

       ‒ А, может, мне лучше явиться к Одовакру с верёвкой на шее? ‒ В голосе юного монарха звучала ярость, но ярость не воина, идущего в бой, а, скорее, отца, стоящего перед лицом разбойников, в одночасье погубивших его семейство, ярость не боя, но глубокого, всепоглощающего, непреодолимого отчаяния.