прошлое —
«Когда-то узелок давным-давно на память был завязан,
Дабы не канул за делами в сумрак ночи этот день…
Ведь стал он как-то разом и Душой и Телом ей обязан —
Она спасла. Не прогнала во тьму. Пустила на постель.
Тем днем он брел глубоким снегом, телом остывая,
Не различал уже давно, где Небо, а где мертвая Земля.
В колючем холоде страдая и голодным зверем подыхая,
Крестился да молил у Бога быстрой смерти для себя.
Упал на невысоком взгорке трупом. Но его подняли,
И как-то на себе в уют натопленной избы доволокли.
Там хлопотали, водкой, травами, бальзамом растирали,
И наконец, укрыв, прижали к нежной девичьей груди.
И ночь, теперь уж прошлая, во тьме своей его согрела,
На утро было хоть в мороз идти ему, хоть в адский зной!
Она стояла обнаженной подле и душою, бедная, робела,
Сказать иль не сказать сейчас: Останься, милый мой!
Не проронив ни слова, дева всё же грустно отступилась.
А он, кивнув, решительно шагнул опять в седой мороз.
Ушел уже давно, а сердце маленькое болью изводилось —
Увижу ли? И глядя на тропу, она доила молча своих коз.
Однажды он пришел. А с ним пришла «Драконья свора»,
Что по пределу Южному летала, как Наместника коса.
Им указали на неё — она тут, вроде, ворожила-колдовала,
Вы не смотрите только, братья, ей в бесстыжие глаза!
-Милорд!? У нас есть ведьма в этом тихом поселении!
-Тащить её сюда! Мой скорым, знаю точно, будет суд!
Свидетели? Таких, чтоб были только не в сомнении!
-Валер, конечно! Их найдут и для присяги приведут!
