Не наивная, как ребёнок, добрая девушка, где-то видевшая, как чистят клинки, теперь была перед ним. Кто-то совсем иной пробивался через эту оболочку. Вроде стрекозы, которая для того, чтобы начать жить, должна непременно погубить носящую её личинку, пыталась разорвать свои путы сильная и безжалостная воительница. Гадающие на крови жрицы пепкинов, уничтоженные когда-то предками аламанов, воинственные девы с берегов великой реки Данубий, жительницы осаждённых крепостей, в отчаянии неделями сдерживающие натиск опытных воинов, ‒ лишь бледные тени тех, чья стать теперь сквозила в, казалось зримых трещинах на душе и теле Милы.

       Видение испарилось, словно дым. Перед ним вновь был ребёнок в теле взрослой девушки, едва начинающий познавать мир. С выражением, сочетавшим удивление (видимо неожиданной для неё самой переменой), радость и смущение прежняя спутница маршала вертела в руках подарок.

       ‒ Да кто же ты такая?! ‒ Почти прошептал он.

       ‒ Не знаю. Может, та, кто некогда учился обращению с кинжалами, ‒ Мила неловко улыбнулась.

Примечания: