— Ладно – она  ему  ответила – Только  больше  не  дари  таких  мне  вещей, ладно, Виктор?

— Ладно — он  ей  произнес, беря  с  полки  в  их  личном  теперь  семейном  в  бункере  боксе  бутылку  водки. Он  распечатал  ее и  засадил  целый  граненый  стакан.

— Мне  еще  к  полковнику  на  ковер  идти  сегодня – произнес  он, глядя  на критические  и  не  очень  довольные  взгляды  Тамары  – Это  для  спокойствия  души  и  уверенности  в  себе. Опять  стоять  рядом  с  этими  тварями, которые меня  к  стенке  чуть  не  определили  как  дезертира.

— Тебе  все  же надо  прекратить  заливать —  произнесла  Тамара – Не  на  пользу  это  нашей  семейной  жизни. А  если  ребенок  будет, что  тогда? С  генами  пьяницы? А  начальство. Тебя  Остапенко  не  дрючит  за  пьянки?

— Дрючит — произнес  Виктор.

— Ну  вот – произнесла  ему  Тамара – А  ты  пьешь.

— Другие  так   не  прикладываться  к  бутылке  как  ты, Виктор – произнесла  снова  ему  Тамара — Это  не  повод.

— Я  потерял  всех  лучших  из  своих  подготовленных  бойцов. Совсем  еще  мальчишек — произнес  он  ей – Я  потерял  Алексея. Он  мне  был  почти  как  родной  здесь  сын. И  побывал  в  плену  у  этих  машин. Я  заслужил  недоверие  с  презрением  своих  боевых  тут  в  бункере  товарищей.

— И  все  же  это  не  выход — произнесла  ему  Кудрявцева  Тамара.

— Я  же  сказал, завяжу, Тамара — произнес  ей  Виктор  и  мигнул  правым  глазом – Мне  на  ковер  к  Остапенко – произнес  он  ей – И  мне  нелегко.