Медсестра неуверенно улыбнулась.

— Да, — продолжил Александр Николаевич, азартно щёлкнув пальцами, — и на тот случай, если вы ранее представляли себе интернат исключительно как дом немощных и престарелых: тут проживают мужчины и женщины от восемнадцати и старше, потому что, к примеру, умственно отсталых детей родители не всегда хотят или могут содержать дома. Вот Гена, например – крепкий в физическом плане мужик тридцати пяти лет с умственной отсталостью умеренной степени. Родители от него устали, и теперь он здесь. Навсегда.

— А мне говорили, что здесь всё немного по-другому… — задумчиво проговорила Надя.

— Да, народное мнение часто отличается от правды.

— Надя, подойди, помоги мне, — позвала Лариса Владимировна, заглянув в кабинет.

Девушка поспешила выйти, и врач снова углубился в чтение историй болезни.

***

Когда Александр Николаевич закончил, было уже часов восемь. В наступившем ноябре это означало кромешную тьму за окном.

Сцепив пальцы рук замком, врач с наслаждением потянулся, затем встал и принялся расстёгивать халат. Уже накидывая пальто, подошёл к окну, глянул с высоты второго этажа вниз – и, среди остальной сотни гуляющих под присмотром санитара клиентов, увидел недавно сбежавшего Гияма. Рядом с ним стояли двое незнакомцев.

Александр Николаевич посмотрел на санитара – тот стоял на другой стороне дворика и упорно не замечал вернувшегося беглеца. С первого взгляда было ясно, что санитар нарочно смотрит в другую сторону. В сопровождении новых друзей агрессивные клиенты для добра не возвращаются. А вот врач был просто вне себя от злости.