– Это уж ты дане Салте рассказывать будешь, мое дело маленькое – велено доставить, я и доставлю. А там уж сама…

Он посмотрел на меня с хитрым прищуром и добавил:

– Ох, и не поздоровится тебе, Илинка! Дана Салта уж больно гневается. Чего лыбишься? Не веришь? Ну так скоро на своей шкуре убедишься.

На меня эта угроза не произвела никакого впечатления. Перспектива остаться в подвале, в котором происходили странные и необъяснимые вещи, была гораздо страшнее. Лучше уж я вопли Салты вытерплю, чем еще раз услышу пробирающий до души стук.

– Ах ты ж, ленивая девка! Прятаться от меня вздумала? – изо рта домоправительницы летела слюна, глаза превратились в узкие щелочки, щеки гневно дрожали и оттого казались похожими на плохо застывший студень.

Я стояла посреди людской, вдоль стенок жались молчаливые служанки, а Салта, уперев руки в бока, наступала на меня и визжала так, что мне хотелось зажать уши ладонями или исчезнуть куда-нибудь подальше. Поначалу я еще пыталась объяснить, что меня закрыли, но старшая спросила Яся, а тот сказал, что дверь не была заперта. Вот и думай, то ли Минка вернулась и открыла, то ли Ясь решил меня подставить.

– В глаза мне смотри! – визг стал еще громче. В висках заломило от боли. – И стой ровно, когда с тобой разговаривают.

Если бы это было так легко! После дня, проведенного в подвале, спина ныла от усталости, а глаза слипались. Мне казалось, еще немного, и я улягусь на пол прямо тут, посреди людской.