Весело насвистывая мотивчик популярной песенки, что с таким успехом исполняла в столичном театре несравненная Клоди, из простых, но премиленькая, Дю Барта торопился в сторону гвардейских казарм возле Пийомских ворот. Он шел широким и размашистым шагом бывалого вояки, темп которого всегда задают голос лейтенанта и ротный барабан на плацу, ухмылялся встречным горожанам и раскланивался с гуляющей публикой благородного происхождения. Сегодня Дю Барта был назначен дежурить на Большом приеме у короля, и веселость его поведения была вызвана недвусмысленными намеками и взмахами бархатных ресниц пленительных глаз доны Локи, жены Тэма, весьма щедро расточавшей ему знаки внимания на недавнем поэтическом салоне у принца. Довольно обширной части королевской гвардии Аара, были известны цвета гобеленов украшавших стены ее алькова, но Дю Барта еще не был удостоен высокой чести и его переполняла решимость проверить правдивость слухов о ненасытности венценосной особы. Ну, скажите право, что может порадовать блестящего дона, как не очередное бесшабашное приключение? Впрочем, Дю Барта, пресыщенный всевозможными приключениями и не писавший стихов, но с удовольствием их цитировавший, попал на этот салон случайно. Его уговорил посетить сее собрание дон Хорра, начинающий поэт и его всегдашний собутыльник. Весь вечер Дю Барта откровенно зевал, слушая перлы рифмоплетов, потягивал вино принца и оживился лишь под конец, когда дона Лока прочитала четверостишья о любви:
Вы знаете, любовь бескрыла?
Вы знаете, она слепа?
Довериться слепому – смело,
Бескрылому? Но жизнь одна.
Пройти пешком – долга дорога,
Взлететь нам не дадут устои,
Печаль и боль! Не так уж много!
Бескрылый ангел – ангел боли!
Ещё любви, ещё терзаний,
Для нас припас коварный рок,
И губ чарующих ласканий,
Поверьте, ищет даже Бог!