Автобус подошел нескоро. В такое время они редко ходят. Мальчик залез в автобус, сел на свободное место и отдал толстой размалеванной кондукторше деньги за проезд. Та недовольным взглядом смерила беловолосого и нехотя оторвала билет, сунув его мальчишке. Он тихо фыркнул и повернулся к окну. Старые дома проносились в морозной дымке. Голые скрюченные деревья в надежде тянули свои руки к проводам. Несколько остановок, наполненных людьми-качанами капусты. Вот она, эта школа. Мальчик также вылез из автобуса и перешел дорогу, идя по замерзшей тропинке. Толкнув тяжелую дверь, он зашел внутрь. Теплая школа.

 — На олимпиаду? — спросил мужик в очках.

  — Да.

 — Вон, туда иди, раздевайся, проходи.

Он последовал к открытой двери. Ожидая увидеть обыкновенный гардероб, спокойно зашел. И его глазам открылись все прелести раздевалки. Нет, не гардероб, а комната, заставленная вешалками, каждая из которых подписана. Сильно воняло потом. Грязные носки были вывернуты и разбросаны по полу, где-то лежали дорогущие ботинки. Пара семиклассниц о чем-то звонко трепались, одновременно стягивая с себя сапоги, открывая миру вид на дырявые колготки. Да, он зал нормальных хороших девушек, те были ЕГО одноклассницами. Эти, нет. Повесив куртку на вешалку какой-то Ульяны Фроловой, он поспешил выскочить из раздевалки. В регистрационном листе он был первым, что было не удивительно. Да, самая престижная школа города не оправдала его ожиданий. А чего он хоте тут увидеть? Ничего особенного в этом лицее, он любил свою скромненькую гимназию, хотя эти две школы очень соперничали. Он единственный из седьмых классов его школы. Забавно… Ждать начала надо. Он достал лист бумаги и ручку, начал рисовать каких-то существ. Циклопы, сатиры, люди. Школьники большой сумасшедшей волной шли по коридору, сметая всех неосторожных. Вот звонок. Он вошел в кабинет, готовый ко всем гадостям олимпиады.