Ему показалось, что что-то, словно призрак, тянет его куда-то. Именно изнутри что-то пыталось сделать это.

Он шумно грохнулся со стула. Его правая рука коснулась щеки. Лицо было всё мокрое. От неожиданной слабости, словно изнутри всё было залито свинцом или иглами, на нём невольно поступились слёзы.

Что это со мной происходит?

Словно будучи в астральном состоянии, Николас почувствовал, что тело его от разума стало почти отдельным. Что словно реальность и сознание были совершенно разными и неприкасаемые друг с другом вещами. Как если бы тот стал, своего рода… фантомом.

Как пятна от бубонной чумы, на теле Никса стало появляться много глюков, что сильно шипели и резко мерцали перед глазами, будто ожившие в реальности радио или компьютерные помехи.

А что эта… реальность теперь?

Николас съёжился, пытаясь спрятаться от этих странных миражей, что сейчас словно острейшие из наэлектризованных кинжалов, неаккуратно и по чопорному мучительно царапали подростковую кожу, оставляя на ней фантомные на вид, но зверские длинные шрамы.

Тяжёлое дыхание. Зрение как в пустынной песчаной буре. Остатки разума цеплялись хилыми корнями за реальность. Боль только накалялась.

— Надо найти… маму? – беспомощно и в смятении пробормотал про себя подросток.

У него появилось ощущение того, что эти странные вещи были словно симптомами какой-нибудь тяжёлой психологической болезни, ведь тот как будто испытывал то, что остальные бы никогда не могли испытывать ни при никаких нормальных условиях, а также потому, что чувствовал, что не только разум оторвался от реальности, но вместе с ним и воспоминания из прошлого о ней.