Мать в ужасе схватилась за голову.

Временная петля! Как я сразу не догадался… И то, что я из прошлого, много объясняет…

— Господи, я отняла ребёнка… у себя самой!

Никсу было очень грустно за мать, но… и не прошло мгновения, как парадоксы вновь дали о себе знать. Предыдущий опыт казался просто уколом иголкой по сравнению с тем, что наступил теперь.

Подросток резко упал.

— Никс!

Увидев его, мать сразу поняла, в чём дело. Когда она помогла ему встать, то поместила на ту самую платформу. Судорожными движениями она надела на себя резиновые перчатки и защитные очки.

— Я перемещу тебя на 2 часа до основных событий, — объявила с горьким и нервным смешком Арина, — Если уж тебе и суждено то, что предначертано судьбой, то… пусть оно так и… будет.

Мать сглотнула.

Никс посмотрел на неё глазами яркой бирюзы.

— Мам, я обещаю, что смогу…исправить это. Я останусь… в живых.

Через силу он улыбался, хотя и глюки проходили по телу и сам он придерживался за руку, словно ту подстрелили.

Она лишь грустно посмеялась в ответ, сказав:

«Ты не вспомнишь этого обещания».

Арина подошла к жёлтому рычагу и, закрыв глаза, наполняющие слезами, опустила его.

Всё вокруг гудело и светилось. Никс от неожиданности непроизвольно зажмурился. Произошла вспышка.

— Никс, Никс!

Николас открыл глаза. Он стоял перед зеркалом в очках, хорошо причёсанный, в официальном тёмно-синем костюме, как положено с галстуком, брюками и т.д. Выглядел на 3 года моложе. На его пиджаке справа была прикреплена сине-голубая роза.