— Ну, все же?

— Ну, знаете, все здесь молодое, цветущее, а он… он как будто здесь старый хозяин и самый главный. Он совсем не против своих соседей, этих цветов и деревьев, такое чувство, что даже он присматривает за ними, заботится, и он… рад им, да, именно рад.

Священник с восторгом посмотрел на мальчика.

— Вот как! Интересно – интересно, – опять повторил он, – а что еще скажешь о нем?

— Я думаю, он все же чем-то серьезно опечален, причем очень давно, правда, чем? Я не понимаю. Странно… Вы не будете смеяться?

— Что ты, нет, конечно! Продолжай!

— Подождите немного, мне нужно постоять перед ним. Он, как и любой другой камень, очень медленно думает, гораздо медленнее, чем мы, люди.

Однако через пару минут он как будто все понял.

— Ему неудобно лежать и он грустит о воде.

— Уверен? – лицо батюшки вдруг просто засветилось огромной радостью. Он неотрывно смотрел на мальчика и улыбался. Причем улыбка его была какой-то странной, не просто открытой и искренней, а немного даже загадочной.

— Да, именно о воде! – подтвердил свою догадку подросток.

— Удивительно!.. Пойдем-ка присядем, отрок, вот как раз скамеечка. Я тебе кое-что обязан рассказать.

* * *

В апреле этого года прораб, бригада которого делала ремонт крыши храма, пришел к настоятелю с неожиданной находкой.

— Ваше преподобие, если честно, мне как-то неловко Вас отвлекать. Вот, смотрите, что мои ребята нашли, лежало под досками. Хотели выкинуть, а я: «Стой, – им говорю, – может, ценность какая историческая, нужно отцу Михаилу показать, он человек просвещенный, не то, что вы, – олухи. Если скажет, что хлам, так это я тут же…», – и он положил на стол очень старый и потрепанный жизнью небольшой коричневый кожаный портфель с двумя замками.