— Я, пожалуй, пойду, поздно уже, да и завтра будет тяжелый день, – отхлебнув напоследок немного уже давно остывшего чая, я стал прощаться.

Отец Михаил молча встал и пошел меня провожать до двери. В коридоре он остановился и посмотрел на меня, как смотрят дети – широко раскрытыми глазами и ожидая чуда.

— Очень прошу, ты должен найти ковчег первым, и еще скажи, пожалуйста, что грозит преступнику?

— Это статья 158, кража. Ларец, прости, ковчег, точно стоит больше миллиона рублей, так что это кража в особо крупном размере, наказывается лишением свободы на срок до десяти лет. Штраф при таких обстоятельствах очень маловероятен.

— Если ты найдешь преступника, а ты найдешь, то не арестовывай его, не надо. Я потом все объясню. Честно, – он грустно замолчал и опустил голову, – сейчас не могу…

И я сам, не понимая почему, как будто был чем-то виноват или обязан перед ним, сказал:

— Простите, батюшка, и благословите.

* * *

Самое интересное, как всегда, было утром на разводе. Личный состав был выстроен перед дежурной частью и подвергался полному распеканию как местного, так и приезжего руководства полиции. Причем и те, и другие как будто тренировались между собой в проявлении отеческих чувств к своим подчиненным.

Местное руководство сразу смекнуло, прикинув расклад по последним событиям, что, как минимум, придется уволить часть подчиненных и желательно громко и с помпой – показательно для других разгильдяев, а главное для отчета высшему руководству, что, в общем-то, справедливо, а ему самому явно светит, по меньшей мере, выговор, что совершенно неприемлемо и нужно срочно принимать хоть какие-то реальные меры по поиску преступников.