Зябнет Радко, а как кружки касается – чувствует тепло по пальцам, а тепло идет и идет по всему телу, пока не оттаивают его мысли, пока не отступают сомнения. Радко делает глоток и отмечает с легким удивлением:

-Вкусно…

-Ну а то! – Сильвия лукаво подмигивает и спрашивает вдруг серьезно, — зачем Елене брака не хочешь?

-Так ведь юна она! – пугается перемена Радко и отставляет кружку в сторону, тотчас пальцам и всему его телу вновь становится зябко. Но на этот раз он даже не замечает этого. Шепчет испуганно. – Юна! И жених…

-Богат, уважаем, — Сильвия пожимает плечами, — многие о таком мечтали бы!

-Три жены у него уже было! Всех в могилу свел, мерзавец!

-Четыре, — усмехается Сильвия, — впрочем, неважно. От меня чего хочешь?

-Помоги! – Радко в замешательстве. Сам он не думал, как именно она ему поможет, лишь тупая, пульсирующая вспышками в мозгу уверенность – если кто и поможет, то она!

-Что же, мне с наместником говорить? – сварливо уточняет Сильвия, — или с Тодором?! Или дочь твою увести в леса, да в них схоронить?

-А хоть бы и так, но не отдай ему! – Радко вскакивает и под внимательным взглядом Сильвии садится обратно. Но Сильвия не сердится, улыбается:

-Знаю я вас, отцов! Все вам трагедия и боль. Любой, кто хоть косо глянет на ваших дочерей – враг. А когда приходится уступить, запираете тоску. Впрочем, здесь, на самом деле тревога верна. Не протянет Елена женою Тодора и года.