***

-Твое дело, ведьма? – с тихой угрозой спрашивает Петар, глядя на могучую прежде, но теперь свернувшуюся калачиком, всхлипывающую фигуру купца Тодора.

-Не помню, — Сильвия пожимает плечами, — годы идут, а память, сам знаешь, светлеет!

-Тварь…-  выплевывает Петар, обращаясь к Сильвии. Но в тоне его облегчение – как на милость богов или волю одной ведьмы, спятил в ночь Тодор. Слуги, плача и крестясь, поведали о том, что их хозяин всю ночь кричал и молил оставить его дух, страшно извивался на постели и царапал ногтями себе в кровь и шею, и лицо, раздирая кожу в лоскуты.

            Насилу смогли его разбудить к рассвету, так и остался он всхлипывать, ни на кого не реагируя, никого не узнавая, и не желая даже поднимать головы от спасительного безумства.

            Одолели его три призрачные змеиные девы – посланницы Сильвии. Спятил Тодор, а значит, его капиталы остаются в распоряжении Долины и не должен ему ничего Петар. Но сам запретил он магию в Долине…

-А я чего? – Сильвия обижается, — я так, пугала!

-пугала! – Петар смотрит на нее с ненавистью, не зная, куда деть эту противную проклятую и полезную заразу, навязанную ему столицей. – Ты до безумства его напугала!

-До безумства можно напугать только того, в ком самом ума немного, — возражает Сильвия, но ей лениво даже возражать. Да и смысла нет.

-Пошлите к Радко, — велит наместник, глядя на искорюченное ничтожное тело, заточившее в себе Тодора тенями внутренних стен, — скажите ему, что свадьбы не будет, что Елена свободна.