Дрожит Радко, но Сильвия качает головою, предостерегая:

-Подожди рыдать! Всегда есть выход. Тут вопрос цены…

            Сильвия улыбается, но глаза ее остаются сверкающими, страшными. Радко молит:

-Всё отдам, последнюю рубаху сниму, продам! Только сделай!

-Что мне твоя рубаха? – брезгливо интересуется Сильвия, — своего добра хоть отбавляй. Нет, цена не в золоте, не в монетах.

-Всё бери…

-Забрала бы и все, — соглашается ведьма, — но только мне хватит твоих лет. Все дни, что остались тебе, будут моими. Согласен?

            Радко смирнеет на глазах. Судорожно сглатывает комок – для дочки-то? Что ж, не жаль. Господь милостив, увидит, что жертва его святая, не для себя одного.

-Бери! Бери и убей его!

-Убить? – Сильвия откровенно забавляется, как будто бы нравится ей чувствовать свою власть над жизнями. – Нет, не убью. Тодор важен для нашей Долины. Все его деньги служат ей, все капиталы вложены в неё, а ты убить!

-но как?.. не понимает Радко, но поздно – ответа ему уже не дождаться. В глазах Сильвии беснуется красноватый огонек, и слабеет Радко, язык не слушается, обмякает всё тело, как будто бы сжатое железной невидимой хваткой.

-А то уже моя забота, — отвечает Сильвия сама себе, когда всё заканчивается и на том месте, где сидел Радко, остается лишь высохшее безжизненное тело дряхлого старика. – Всё будет хорошо.

            Сильвия, не торопясь, встает со своего места – спешить ей некуда, дни её жизни продлены отошедшей в чертоги богов душою.