Ревенко Людмила Николаевна была женщиной самой обычной во всех смыслах этого слова. Происходила она из семьи среднего достатка, образования и мировоззрения, внешность же имела самую заурядную.
Нет, разумеется, в молодости, когда она была еще Людочкой, а те годы, когда юность сглаживает всякую шероховатость и нет еще остро выраженного понимания стиля и красоты (что ярко и коротко, то и красиво), она была очень миловидна. Вокруг нее вились ухажеры, и, хотя качеством своим принцев они не напоминали, Людочке хватало.
На память об одном из таких увлечений у нее осталась дочка – Ревенко Елена Александровна. А проще говоря – Леночка – мамина дочка, мамина радость.
Отец Леночки честно выплачивал алименты (разумеется, опять же – копеечные), но встречи с дочерью не искал, а Людочка, вернее уже – Людмила Николаевна не роптала на это и только вздыхала себе тихонечко редкими вечерами.
Жизнь у Людмилы Николаевны была устоявшейся. Работа с восьми утра до пяти вечера в сером учреждении, коих так много (если честно, не задумываешься даже точно о количестве, пока не начинаешь собирать какой-нибудь пакет документов, где и выясняется вся неловкая правда о множественных и однообразно-аббревиатурных таких вот учреждений), — на выдаче таких же безликих и однообразных справок. А после – шла домой через рынок, где закупалась на ужин, готовила дома кашу или суп, стирала, пришивала, гладила, коротала время за мелодраматическим сериалом, собирала на следующий день обед и шла спать не позднее половины одиннадцатого.