Дагон

Азазель ждал. Конечно, любой другой, кто заставил бы ждать его хотя бы минуту, получил бы как минимум ехидное замечание. Но Люцифер был исключением. Люцифер мог заставить Азазеля ждать. Люцифер, по мнению Азазеля, вообще мог всё – его вели сила, хитрость и отчаяние – он как будто бы уже всё знал и всё уже проходил. Это не могло быть так – они с Азазелем были одной эпохи, они вместе стояли перед Владыкой и носили одинаковые доспехи, но Люцифер поднял мятеж, и тогда раскололось небо…
Азазель никогда не спрашивал своего друга, а ныне хозяина (и кто знает, чего было больше?) – об этом. Надо было быть глупцом, чтобы поднять мятеж в Небесном Царстве и надо быть гордецом, чтобы надеяться на то, что этот мятеж приведёт хоть к чему-нибудь хорошему – они ещё легко отделались!
Но Люцифер не был ни глупцом, ни гордецом, и всё же?..
Но Азазель никогда его об этом не спрашивал. Он полагал, что если Люцифер не рассказал ему сам, то и вопрос этот должен повиснуть в вечности. Это незнание не влияло на преданность Азазеля или его дружбу с Люцифером (насколько оставалась возможной эта дружба), но это незнание всё-таки всплывало так или иначе в мыслях, напоминало, ехидствовало.
Азазель, погружённый в бездействие, невольно столкнулся с этой мыслью, но она не успела снова захватить его – дверь распахнулась, в свои владения явился Люцифер.
Азазель, глянув на него, вообще забыл про всё – да и любой бы демон, неважно, высшего или нижнего чина, демон по падению или по обращению забыл бы – ещё бы: не каждый день можно увидеть, как Хозяин входит в свой кабинет с блюдом, полным медовых яблок.
Многие демоны из низшего ранга и вовсе никогда не видели Хозяина, а тут…
В самих яблоках ничего, конечно, странно не было бы. За исключением того факта, что в Подземном мире нет голода. Да и местная еда – иллюзорна, спутана и блекла на вкус, а настоящую, доставленную контрабандой, могут позволить себе высшие демоны, если только захотят.
Люцифер обычно выбирал или вино, или что-то мясное. Но яблоки?
–Хочешь? – Люцифер с абсолютным спокойствием поставил блюдо на свой стол, не заботясь о том, как мрачное чёрное дерево, покрытое витражами, отреагирует на столь грубое обращение. – Это не наши.
–Да вижу, – улыбнулся Азазель, приглядываясь к медовому бочку яблока. Таких яблок в Подземном Царстве и не сыщешь – плод так налит соком, что просвечивает мякоть сквозь кожицу, и запах…этот запах, свежий и яркий, ни с чем не спутаешь! Мёд и свежесть.
–Бери, – предложил Люцифер и сам подал пример, прихватил верхнее яблоко лёгким движением и сел напротив Азазеля, – не отравлено.
–Не сомневаюсь, – Азазель развеселился, – знаю же, что если будет надо…
–Бери, – прервал Люцифер как-то печально и надкусил яблоко. Оно действительно оказалось таким сочным, что с первого же укуса дало сок. Азазель покорился и с удовольствием захрустел своим яблоком. Он грыз неторопливо, наслаждаясь каждым кусочком, разминая каждый ломтик, выпивая весь сок до капельки. Он мог позволить себе подобное лакомство, он имел доступ к Людскому Царству, но всё-таки не злоупотреблял своим положением. Получай он всё что захочется сразу – вечность станет невыносима.
–Откуда? – спросил Азазель, когда распробовал. – Я не узнаю этот вкус. Юга?
–Верха, – хмыкнул Люцифер.
–На испанские похожи, – Азазель ещё е понимал причины усмешки Люцифера, он продолжал наслаждаться вкусом.
–Не похожи. Бери выше, – посоветовал Люцифер. Он уже доел яблоко, отстранился от стола, наблюдал за Азазелем, словно желая понять что-то…
–Флоренция? Неаполь? Я теряюсь! – под внимательным взглядом Люцифера и перед очередной его загадкой наслаждение таяло.
–Эдем, – спокойно сообщил Люцифер.
Азазель чуть не проглотил веточку, закашлялся, в ужасе глядя на своего друга и господина. Это же шутка? Шутка?
–Врата Эдема охраняют херувимы! – беспомощно напомнил Азазель, надеясь, что Люцифер сейчас рассмеётся и скажет что, конечно же, Эдем охраняют херувимы и яблоки он получил где-то в Людском Царстве.
Но Люцифер не засмеялся. Он кивнул:
–Охраняют. И всякий, кто попадётся у Врат, будет представлен Владыке на суд, я тоже учился, если ты помнишь.
–Как, во имя тьмы?! – Азазель уже забыл про яблоко. Во рту оставался какой-то неприятный привкус, но к яблоку он не имел никакого отношения. Это был привкус гари и железа – свидетельств ночи, когда небо оказалось для них закрыто.
–Не могу ручаться, но, кажется, я обнаружил лазейку, – Люцифер был доволен произведённым эффектом. – Это была идея, иллюзия надежды даже, не надежда. Но я попробовал и оказался прав.
–Попробовал? – теперь Азазель был в ужасе. – А если бы оказался неправ? Тогда бы что? хозяин тьмы – вор? Полез в Эдем? Это был бы позор. Это было бы Ничто!
Его пугало Ничто, но Люцифера оно не страшило.
–Скажем так, – Люцифер всё ещё забавлялся ситуацией, – доверить это кому-то другому я не мог. У кого-то другого не хватило бы сил. Или рассудка. Или воли. Или скромности.
Азазель развёл руками:
–Верю, но разве была в этом необходимость?
–Владыка создал Эдем для людей. То, что те оказались грешниками, его расстроило. Ты помнишь Врата?
Азазель кивнул. Он хорошо помнил Врата. Помнил и свой восторг, вернее, те ошмётки памяти, что ещё были в этом восторге. Золотые Врата, за которые им нельзя было проникнуть. Как хотели они! Как выспрашивали! Как желали хоть мельком…
Это в прошлом.
–И как там? – Азазель дрогнул. Его голос тоже. Он снова был будто бы там, в числе ангелов Владыки, золотой доспех сдавливал его грудь и впереди были тайны.
–Когда-нибудь увидишь, – пообещал Люцифер, – если не побоишься.
Азазель стал прежним. Страх? Он боится всего двух вещей во всех трёх Царствах: Ничто и Люцифера. И кто знает чего больше?
–Зачем ты звал меня? – спросил Азазель напрямик.
–Разве друг не может пожелать видеть друга?
–Может, но ты зачем-то меня звал. И эти яблоки, и Эдем…к чему? – Азазель не любил всех этих словесных игрищ. Он любил меч и конкретику. Люцифер над ним за это подшучивал.
–Бери яблоко, – предложил Люцифер, – вижу же, что понравилось. А я, так и быть, расскажу тебе зачем тебя хотел видеть.
Азазель почувствовал себя идиотом. Ощущение было привычным: Люцифер всё повернул так, что это Азазель, им же и приглашённый, получал одолжение в виде ответов о цели своего визита!
Но да ладно, Азазель давно отринул часть гордости и взял яблоко, почувствовав хорошее настроение друга и хозяина, предупредил:
–Я буду его есть и представлять как великий Люцифер, хозяин тьмы и владыка легионов Подземного Царства бродит по травке среди сада и сам эти яблоки собирает. И напевает. Что-нибудь на мотив…
Азазель задумался, подыскивая что-то смешное, но не оскорбляющее и наконец нашёл, пропел:
–Je suis fille de jour et la nuit blanche biche.
La chassette apres moi des barons et de princes,
Et mon frere, Renault, qui est encore le pire.
Allez, ma mere, allez, bien pronte m’en lui dire.
Выходило смешно на его взгляд. В этой древней балладе, услышанной им ещё на торговых площадях, говорилось о прекрасной девушке, которая по ночам превращается в белую лань и за этой ланью до самого утра охотятся бароны и, что хуже всего, сам брат этой девушки.
Правда о том, что заканчивалась баллада весьма кроваво – брат всё-таки подстреливает лань, велит устроить пир по такому случаю и лань подать как главное блюдо, и во время празднества спрашивает, где же его сестра… но о концовке Азазель старался не думать.
–Давно я на пиру, любимый братец мой,
И села всех первей.
Ты видишь – говорю с тобой
Из блюд, что прочих тяжелей, – Люцифер заговорил об окончании баллады сам и рассмеялся, даже хлопнул в ладоши, – да, слыхал-слыхал, кажется, где-то даже лежит автор сего творения. Его переделывали, но запев подал он. Не помнишь?
–Помню, он подо льдом, ты велел его не отдавать в покой, пока он не напишет чего-то известнее. Но всё же, зачем ты меня позвал?
Люцифер кивнул, понимая непримиримость Азазеля, и в самом деле, пора было переходить к сути.
–Дагон. Ты должен его убить.
Азазель поперхнулся. Не из любви к Дагону, конечно. Это был очень шумный, но при этом далеко не самый умный демон. Он пришёл из хаоса, кажется, собрался из капелл крови и мерзости всех, кто упал тогда, уполз змеёй в ближайшую реку и вернулся из неё тем, кто он есть. Преданный, но беспощадный в своей глупости и в своём обжорстве. Особенного зла смертным он не делал, мог даже помогать рыбакам и морякам, но тут не угадаешь – как будет настрой, так и будет он себя вести. Но демонам, да и чего тут таит, ангелам тоже, хлопот от Дагона было больше, чем от любого другого демона.
–Могу спросить за что? – осторожно осведомился Азазель. Поручение было необычным, если Дагон провинился в чём-то, Люцифер мог официально послать за ним или сам его покарать, даже без суда. Но он призвал Азазеля, явно желая сохранить всё в тайне.
Азазель считал, что он вправе знать причину.
–Слишком много себе позволяет, – ответил Люцифер. – Жрёт кого надо и кого не надо, и всё не нажрётся. Надоел. Веришь?
–Нет, – честно сказал Азазель. – Он всегда был таким. Но жил.
Люцифер вздохнул:
–Тяжело иметь дело с теми, кто тебя знает. Ну хорошо, скажу…не всю, но правду.
«Можно подумать, когда-то была вся!» – против воли подумал Азазель, забыв, что Люцифер легко видит его мысли.
–Я же не глупец, – ответил Люцифер, – меньше знаешь – меньше рискуешь. Но если говорить о Дагоне…я готов был терпеть его рыбью вонь ещё, ведь он нервировал не только меня, но и всех. Но пришло время перемен. Дагон милый и очаровательный в своей мерзости, но его время кончено. Он отказывается от понимания сотрудничеств с Небесным Царством, он отказывается от понимания порядка и тайны. Мы не должны показываться людям так часто, иначе люди захотят знать больше, а он? Я не думаю, что есть хоть одна деревня или хоть один город на водоеме, который не расскажет о странном существе, выходящим из воды и пожирающим…словом, страшные сказки должны меняться, чтобы быть страшными.
Люцифер замолчал, позволяя Азазелю обдумать услышанное. Азазель колебался, он не знал о чём спросить и не знал – спрашивать ли вообще? Люцифер имел право на уничтожение Дагона, и причины были логичны, но всё же было как-то обидно уничтожать того, кто явился плодом чистого хаоса той ночи, когда разделилось небо.
Преданного, глупого и нелепого Дагона. Дагона, который никогда не спрашивал и не обдумывал, который выполнял любое поручение своего Хозяина и ничьё больше. Дагона, который не умел договариваться и был сам по себе, но являлся по первому зову Хозяина. Пёс! Даром что провонял рыбой, да чешуёй отражает свет всех грешных Царств.
Люцифер готов его отдать, Люцифер готов убить преданного.
–Всё должно быть тихо и быстро, – продолжил Люцифер, – именно поэтому прошу тебя. Знаю, ты не подведёшь, и заметь, прошу, приказывать я не буду.
Ага, будто бы «просьба Люцифера» и «приказ Люцифера» слишком различаются!
–Другие не в курсе? – уточнил Азазель, не цепляясь за неприятную мысль о том, что если уж Люцифер так легко избавляется от самого верного, совсем неамбициозного, то что может быть с другими? С самим Азазелем, когда Люцифер решит что пора?
–Да, и так должно остаться. Будем считать официально, что Дагон обожрался досмерти.
–Ты откажешь ему в достойной памяти? – не поверил Азазель. – Он же столько для тебя сделал! Сделал не спрашивая. Будь он на моём месте, уже бежал бы выполнять приказ. Или плыл. У него вообще есть ноги?
–Когда надо есть, – Люцифер начал с конца, – и да, не спорю, он сделал многое. И Владыка сделал многое. И Каин сделал многое. Дальше вспоминать? Благо есть благо, но всякое благо во зло, если им злоупотреблять. Я злоупотреблял. Дагон был моим цепным псом, и я ему благодарен за это. но благо должно кончаться.
Азазель и понимал и не понимал одновременно. Такое мог творить только Люцифер. Вроде бы и объяснимо, и логично, а вроде бы…
–И поэтому его благодарность – смерть, – Азазель кивнул, – да-да, я понимаю.
–От твоей руки, – напомнил Люцифер, – я не просто так посылаю тебя. Смерть может быть разной.
Да, это было большее, что мог бы сделать Люцифер. И он посылал лучшего на убийство того, кто был верен, но надоедлив и шумлив.
–Уничтожь его, – сказал Люцифер, когда в лице Азазеля отразилась лишь тоска, – быстро и мирно. Он заслужил.
–Что-то ещё, Хозяин? – Азазель поднялся, – я могу идти?
–Яблоко возьми, – Люцифер пододвинул к нему тарелку с медовыми яблоками Эдема.
–Нет, спасибо.
–Не будь дураком и возьми яблоко! – рявкнул Люцифер, – ссориться из-за рыбонога Дагона нам ни к чему. Ты и сам не испытывал к нему никакого сострадания, так может хватит играть в радушие?
Азазель молча взял яблоко. Люцифер был прав и Азазель его иногда ненавидел за эту вечную правоту.
***
–А не пошёл бы ты? – поинтересовался Дагон, когда Азазель возник на пороге его…
Владениями это нельзя было назвать. Даже на лачугу тянуло с трудом. Что-то мусорное, мерзкое, полуживое, склизкое на стенах и потолке, как мокрый мох какой-то. А на полу и не ступить нормально – повсюду слой воды по щиколотку. Посреди всего этого Дагон – наполовину морская змея, наполовину человек в этот раз. Ну что ж, тем лучше. Азазель не любил когда Дагон обращался рыбой с головой человека или когда отращивал вдруг вторую голову, но рыбью, прожорливую, с кучей мелких, острых зубов…
Сейчас хотя бы можно было терпеть.
–И тебе привет, – Азазель попытался скрыть с лица брезгливость. Сам он ценил в своём облике максимальную приближенность к человеческому виду и редко обращался второй сутью с рогами и крылами.
Демоны тщеславны, ну и что! а вот Дагон редко ходил человеком, в основном тянулся к мерзости.
Мерзостью и мир его стал. И эта лачуга, и эта вода в ней, где плавали куски недоеденной, кое-где даже трепыхающейся рыбёшки, и куски гнилого мяса и кости, и тьма знает что ещё.
–А не пошёл бы ты? – повторил Дагон и ловким движением руки с перепонками, покрытой чешуей, выхватил из воды трепыхающуюся рыбёшку – ещё живую, но с надкусанным брюхом. Дагон был жаден. Он всегда торопился надкусить.
Дагон демонстративно откусил рыбешке голову, прожевал, даже не думая прикрыть пасть. Азазель видел многое, а нюхал и того больше, но замутило даже его.
–Я от Люцифера, – сказал Азазель, как будто хоть кто-то, и даже Дагон могли не знать об этом.
–Хозяин ко мне приходит сам! – возразил Дагон и сыто рыгнул.
Это было правдой, Люцифер всегда сам давал поручения Дагону. Никого другого Дагон не принимал, да никто и не стремился с ним общаться. Одни презирали, другие боялись.
–Хозяин знает, – сказал Азазель, – но он послал меня.
–А не пошёл бы ты? – Дагон ловко, по-змеиному нырнул в мутную воду, покрывавшую пол и лихо, в два гребка, подплыл к Азазелю, поднялся из воды. Теперь Дагон возвышался над Азазелем и тот без труда мог увидеть застрявшие куски чего-то красно-серого в пасти чудища. А ещё – запах…
Запах гниющей пищи, тухлятины и крови.
Этот запах заставил Азазеля отбросить все формальности и согласиться с Люцифером – Дагона надо уничтожить.
–Я от твоего Хозяина, мерзопакость, – Азазель не боялся Дагона. Но презирал и испытывал бесконечное отвращение к этой дряни, которой и быть-то не должно было.
–Чего тебе? – в глазах Дагона был желтый огонек. Он не испытывал интереса к словам Азазеля. Он говорил бы только с Хозяином.
–Я пришёл покарать тебя от его имени, – сказал Азазель и показал Дагону перстень на левой руке.
Дагон глянул лишь мельком. Перстень – подарок Люцифера Азазелю как знак того, что Люцифер позволяет Азазелю некоторую самостоятельность (поступай как знаешь, решай сам, но я спрошу с тебя) – его не напугали.
Верная собака знала, что Хозяин захочет от нее избавиться. Старое чудовище надеялось только на то, что Хозяин сам это сделает.
–Ест что сказать? – спросил Азазель, извлекая серебряный меч. Особенный меч. Им был зарублен далеко не один ангел. На нём была кровь и демонов. И смертных. Заклятая сталь тьмы.
Азазель ожидал сопротивления или гнева. Но его не последовало. Дагон отполз в сторону, оглядел свою лачугу, точно прощаясь, затем покачал уродливой головой, кожа которой давно посинела, тряхнул короткими седыми волосками…седыми от плесени.
–Славный Хозяин.
–Ты понял что я сказал? – Азазель всегда знал, что Дагон не самый умный. Он опасался, что демон просто не понял, чего хочет Люцифер.
–Да, понял, – Дагон сплюнул в воду, целясь в ноги Азазеля комочек серо-желтой гнили. – Тебе до меня далеко. Я всегда был и буду верным его слугой. И я готов умереть. а вот ты – трус!
Наверное, в его словах и была какая-то логика. Азазель не желал её искать. Он хотел покинуть смрадное жилище, впитавшее в себя дух Дагона.
–Руби, падаль! – рыкнул демон и опустился всем своим уродливым телом в воду, прикрыл глаза. – Я всё равно лучше вас. Да здравствует Люцифер! Да здравствует Хозяин!
Он принял смерть без страха и упрека. Он знал, что этот день наступит. Он ждал. Единственное, чего он хотел, пасть от руки Люцифера. Но Люцифер не марал руки в подобной грязи и мерзости. Для этого у него были демоны.
Дагон был лучшим в вере, но вера и преданность – это ещё не всё. Азазель понимал это, глядя на вытекающую и отравляющую воду кровь чудовища. Вода закипала от крови Дагона и чернела, а тело – уродливое, лишённое всего, не имеющее шанса восстать, расползалось уродливыми нитками, какими однажды собралось, во все стороны.
Азазель пригляделся – не нитки, змеи.
Дагон собрал себя из их крови, омыл себя в воде и вода приняла его и отпустила кровь тех, кто пал в ту ночь.
Азазель задумался: не в этом ли причина того, что Люцифер пожелал убить Дагона? Вернее, ещё одна, может быть, решающая? Дагон собрался из их крови! Он стал мерзостью, впитав в себя частицу всех, кто был в ту ночь.
Частицу Азазеля, частицу Люцифера и их тогдашних братьев. Он был живым напоминанием. Но теперь напоминание стиралось.
Тогда его не в чем было винить, и не за что было презирать?
Об этом Азазель уже не хотел думать. Он отёр меч и убрал его в ножны, хватит! слишком много мыслей портят вечность.
Пора доложить Люциферу об исполнении. Хозяин славный, он заслуживает знать…
***
–Азазель не появлялся? – спросил Люцифер, проходя мимо стражников. Он торопился вернуться в свой кабинет, ему нужно было срочно написать письмо и отыскать один пергамент – дипломатия, чтоб её, наука пострашнее тьмы!
–Нет, Хозяин, – с придыханием обожания ответил стражник, – я сообщу ему, что вы его ищете.
Люцифер мог и сам связаться с Азазелем и влезть в его мысли, но к чему? Есть же стража, а дело не настолько важное.
–Сделайте важное дело! – согласился Люцифер и вломился бурей и ветрами в свои покои. Замер.
Стражу явно пора было менять. Кончено, никто не решится напасть на Хозяина Тьмы, но внимательность их, конечно, отвратительная! Иначе как объяснить тарелку в собственном кабинете, полную зажаренной рыбы? Люцифер не просил ничего подобного и не приказывал о чем-то подобном.
Люцифер приблизился к тарелке – магии в ней не было, пища как пища, еда как еда. Кусочки жареной рыбы, сложенные аппетитной горкой, а первый кусочек проколот серебряной тонкой вилкой.
–Иронично, – согласился Люцифер, медленно вытаскивая вилку. – Очень.
Хозяин вышел из кабинета с парой писем, стражнику велел:
–Азазель мне не нужен, не сообщай ему ничего, когда увидишь.
–Есть, Хозяин! – стражник был преисполнен всё того же обожания.
Люцифер кивнул и удалился прочь от собственных покоев, он пока не хотел видеть Азазеля и, судя по тарелке, Азазель тоже пока не был готов к встрече: желание слуги и хозяина совпало как и желание двух старых друзей.