Поднялась Ли только к полудню. Кликнула служанку. Пока госпожа потягивала из плошки вязкий утренний рис, старуха расчёсывала и заплетала ей волосы. Бэй прислуживала ещё матери молодого господина. Она дольше и сильнее всех относилась к пришелице недоверчиво и неприязнено. О, как жаль, что родители не успели подыскать сыну достойную невесту, пока не ушли к праотцам! О, доведёт эта лиса до беды! Потому-то Ли приблизила к себе именно её. Бэй пришлось убедиться воочию: от юной госпожи не бежит домашняя птица и не торчат острые уши у её тени. Она лишь слишком громко смеётся и слишком широко шагает, но готова выслушать почтительные советы Бэй о приличиях.

Весь день старуха ходила за госпожой по пятам, нося свиток, тушь и заячью кисть. Через пару дней вернётся из поездки супруг, и Ли доложит ему всё, что записала о сегодняшних делах поместья.

И правда, не уйдёт же она, не дождавшись!

Лишь вечером она навестила детскую. Двое малышей, уставшие от игр, не ложились, пока мать не побудет с ними. Обычно Ли торопилась к ним, чтобы самой расплести причёску дочери и показать сыну каллиграфию: через два года он будет учиться по-настоящему, а пока лишь глазеет на танец кисти по бумаге.
Сегодня ей хотелось лишь одного: поскорее вновь зарыться в постель.

И, как назло, они попросили сказку. Их самую любимую сказку. Ну, что же…

— Далеко-далеко, за могучими горами, у озера, синего, как ляпис-лазурь… — начала нараспев Ли, обнимая одной рукой сына, устроившегося под боком, а другой расчёсывая волосы младшей, усевшейся ей на колени.