В ту ночь, придя на зарево, она нашла лишь изрезанные и сожжёные тела. Залитую кровью землю. Обугленные балки разрушенных домов. Её народ не знал оружия — другие знали. На той стороне озера нападавшие разбили шатры. Видно, им приглянулись низинные угодья.

Если бы только она действительно отправилась тогда в путешествие… Если бы у неё в ту ночь были чудесные эдельвейсы, дарующие бессмертие…

От резкого хлопка, с которым Ли закрылась в комнате, проснулась на другом конце дома чутко дремавшая Бэй и долго прислушивалась, ожидая землетрясения.

***

— Спой нам теперь песню о лисице.

Сидевшая рядом Бэй вздрогнула к удовольствию Ли. Подслеповатый старик-песнопевец вновь положил руки на гуцинь. Ли прикрыла глаза. Деревенский музыкант был весьма хорош.

Весь сегодняшний день она провела в развлечениях и неге. Управляющий даже приходил разузнать, не заболела ли госпожа. Но не объяснять же ему… Мелодия не пускала в дом настойчивую весеннюю тишину в наряде из птичьих песен-колокольчиков. Гнала прочь непрошеную трепетную радость. Сдобренный солодкой чай отвлекал от воспоминаний о другой сладости: зовущей, манящей туда, за окно, прочь. На поиски чуда.

Песня напоминала Ли о том, как славно прошли минувшие годы. Её навсегда запомнят в местных землях. Кто-то споёт о лесном духе, кто-то мысленно поблагодарит, растирая в порошок лекарственную траву из тех, что она принесла из странствий и насадила в землевладениях Жэнь.
Она уже столько сделала. Довольно скитаться. Пора бы посвятить время себе.