— Вот и всё, — закончила Ли. Дети встрепенулись и, зевая, затопали к постели. Вдруг сын распахнул сонные глаза и спросил:
— Но, матушка, если это горный цветок, то почему девочка нашла его в лесу?
— Это… Это был горный лес. Они же жили в деревне за могучими горами, помнишь? — Ли замешкалась с ответом только на миг. Мягко задвинув дверь, она выскользнула из детской спальни.

Конечно же, никакого цветка в лесу не было. В ту ночь её разбудило зарево со стороны поселения.

Тогда у неё было настоящее и полнокровное имя на родном наречии: Сумали. Впервые она сбежала из дома в день тринадцатилетия, чтобы не принимать ключ от собственной комнаты. Ключ означал: приглашай к себе гостей, чтобы быть плодовитой, чтобы слыть привлекательной. Но Сумали всем сердцем желала быть не красавицей, а жрицей. Что же! Дочери тётушек и соседок входили в возраст одна за одной. В те дни в поселении не стихали празднования, и её не слишком хватились. Сумали возвращалась домой только для того, чтобы натаскать сушёного мяса, фруктов и встретить укоризненные взгляды старших и жалостливые вздохи сестёр. «Даже рапсовый цвет красивее вас!» — кричала она, заслышав, что девушки хвалятся друг перед дружкой подарками поклонников.
Было лето, а лето всегда кажется нескончаемым. В стоячем ночном воздухе, в гудении мошкары спящее поместье не услыхало, что беглая дочь, ворча и ругая непонятливую родню, набивает мешок провизией, чтобы на несколько дней вновь раствориться без следа. Сумали потихоньку готовилась отправиться в горы за самым чудесным на свете цветком. Не успела.