-На улицах города неспокойно, я хочу знать поддержит ли церковь магистрат в это тяжелое время?

-Мы всегда стояли за официальную власть.

 “Конечно, а инквизиция что похищает и мучает людей это не противоречие официальной власти?”,-Мэдит гасил в себе вспышки возмущения и гнева, только вот его старое тело не могло так хорошо скрывать эмоции как раньше, на его лицо то и дело непроизвольно дрогнет мышца, что выдаст все его эмоции, или пальцы судорожно застучат по столу и он заметит это лишь спустя уже продолжительное время.

 Тут-тук-тук, раздаются пульсации в его голове. Мэдит привык к ним, уже научился даже игнорировать незначительные боли, но они все равно его изматывали, из-за этой болезни он начал стареть и хиреть на много быстрее. Лютер видел все это, понимал и не мог не восхищаться стоицизмом этого человека, не смотря на свой преклонный возраст он все также любил жизнь и не мог позволить себе мучатся как Мэдит.

 Первосвященник цеплялся за жизнь з её прелестями, упивался нею и очень сильно спешил, чтобы успеть как можно больше. Вечные омолаживающие операции поддерживали в нем жизнь, не давали его телу распасться на части.

-“Перемена” грозит нам обоим.-заметил Мэдит. — Если падет магистрат волны анархии заполнят Фениксград, что тогда будит с церковью? Кто даст гарантии, что она выстоит в этой буре?

 Лютер не сразу ответил, некоторое время он смотрел на свои отмеченные временем ладони, на желтоватую кожу старых страниц фолиантов. Он также книга, наполненная знаниями, жизненным опытом. Ходячая книга с пожелтевшими страницами.