В углу расположился матрас и подушка, на каменном, холодном полу был расстелен колючий и ворсистый молитвенный коврик. На котором Дэвотус как раз сидел, склонив голову вниз и бормоча что-то под нос. Возле него лежал небольшая книга в кожаной и мягкой обложке, с золотисто-желтыми буквами в названии “Святое писание”.

 Илуиан не стал прерывать молитву своего подчиненного, он молча подошел к столу. Рядом с пыточными приборами расположились вилки и ложки, а также поднос с едой. А судя по тому, что пол вокруг стока еще был мокрым, Дэвотус принимал душ с того самого крана, что его им пытал инквизитор.

 “Он точно сломлен”, -выдал мысленный вердикт Илуиан, если бы это было ни так. Дэвотус скорее бы ощущал отвращение к этому месту, держал бы предметы быта в каком-то изолированном от всего что его пытало уголке, но вместо этого он вольно расположился и кажись не беспокоился о окружающей обстановке. Для такого надо иметь либо стальную выдержку и практичный характер, что на самом деле встречается у немногих людей, в большинстве своем мы пленники навязанных нами же бесполезных норм, что якобы делают нас человечными. Либо же быть остаточно сломленным духом, потерять свое Я, стать лишь тенью, отголоском разума, запечатанным в телесной оболочке.   

 Наконец Дэвотус закончил молится, он встал на ноги и тут же поклонился, едва не сложившись пополам. Инквизитор даже на секунду подумал, что сейчас услышит хруст костей. Вполне возможно, если бы Илуиан дал бы такой приказ Дэвотус поспешил бы его выполнять любой ценой.