Люди кричали как дикие звери, их жестокие лица передёрнула маска жестокости и кровожадности.  Они упивались зрелищем, для них это был праздник, событие, которое вызывало волны диких эмоций, таких простых по смыслу, но таких сильных.

 На мгновенье Оскару удалось избежать еще одного удара и нанести ответный выпад копьем. Но к сожаленью он пришелся плашмя по металлическому противнику, не вызвав никаких повреждений. Лишь электрический заряд заставил робота на несколько секунд застыть. Оскар использовал передышку для того, чтобы встать на ноги и всадить копье в мотор роботу. Тот посыпался искрами, но не вырубился, видимо электрическая часть оружия была на перезарядке.

Робот-краб одной клешней переломал древко, а второй вытянул обломок копья. “Конец”, — подумал Азраил, он не видел выхода для этого беловолосого воина. Так они и было.  Робот стремительно напал на Оскара, его клешни были как молоты, ломали кости, рвали плоть у всех на глазах. Гладиатор испустил болезненный крик, но его заглушил гул ликующей толпы. Они жаждали крови, они тянулись к ней, радовались и верещали как дикие звери, но боялись пустить ее себе, выйти с толпы что так легко уносила их разум в потоке первобытных инстинктов.  Вот и сейчас глас дикости поглотил мольбы о помощи.

 Умирающий Оскар смог все же дотянутся до обломка копья и на последних секундах жизни забил его в глаз робота. Тот заискрился, его затрусило, с машины смерти он превратился в металлического клоуна, что судорожно передвигался по арене размахивая своими длинными клешнями. Это была агония, страдания, которые снова подхватила толпа, не так рьяно ведь роботы умирают молча. Они не кричат, не умаляют о помощи, хотя вполне возможно машинный разум отчаянно посылал бинарный код “SOS” толпе, которая не могла чисто физически принять этот кличь, а если бы и могла…