Фонтан крови на секунду заслепили его из-за чего чудовище вонзило когти в его живот.  Чудовищная пасть раскрылась чтобы поглотить его, но встретила лишь железный кулак, что пробил череп насквозь.  В железной кисти осталась часть мозга.

 После этого удара чудовище окончательно пала на землю тушей мертвой плоти. Азраил вырвал на тушу, с его рта валила кровь, она перемешивалась с кровью монстра. “Она одинаковая”, -успел подумать Даргенс, прежде чем его тело погрузило его сознание в анабиоз. Он упал прямо на чудовище.

***

 Тем временем толпа на верху отчаянно галдела, но их радость прервало кои-что другое. На арену ворвалась колона полностью вооружённых янычаров. Они палили в верх. Тем самим распугивая народ.

 “Глупая Лилит, думала я не знаю о их экспериментах. Только забыла она с кем имеет дело”, -Гетэринг вспомнил как пришел в ратушу к Мэдиту. Он поспешил в магистрат сразу после того, как к нему пришла Лилит. Это был знак, он гласил “Отступи, или умри”, не то, чтобы Гетэринг был героем, но ему надоело.  Надоело скрываться, преклонятся пред тем, кому страстно желал смерти. Тем, кто оставил в его душе незаживающую рану. Долго он скрывался, выжидал момента как богомол пред ударом на ничего незнающую жертву. Они думали он забыл? Думали, что он ничего не стоит и будет безропотно поклонятся как шавка, что получила под зад от хозяина? Нет, он не пес, не слуга которого можно приравнять к нулю. Дело не в мелкой сделке оборванной Лоренцо, рана была куда глубже. Черный король забыл, простил себе все грехи, но не он. Мефристо помнил, знал, что надо делать. Лилит в своем высокомерии решила будто всесильна, только вот это не так. За этим высокомерием Гетэринг увидел возможность ударить, нанести первое ранение его долго рассчитанной вендетты. Его противник слеп от гордыни, не видит убийцу, притаившегося в тени. “А теперь у меня в руках есть и клинок, которым я нанесу последний удар”, — Мефристо вспомнил про Азраила, вполне возможно, что он не переживет этой битвы вот только почему-то он верил в Даргенса.