– Мы трое сейчас должны принять непростое решение, но сделать это нужно хорошенько всё взвесив и продумав. Скоро обо всём прознает пресса и тогда всё ещё сильнее запутается. Нам нужно определиться и немедленно.  

Плеснув в стакан воды, Суздальцев неторопливо сделал несколько маленьких глотков, будто не замечая, что взгляды всех находящихся в кабинете были направлены на него.  

– В соответствии со статьёй 3 правил «ИПИС», в прошлое были направлены четверо агентов, первый из которых начал работу спустя две недели после смерти Засулич, остальные заброшены во временные периоды отстоящие друг от друга на восемьдесят лет.  

Цареградский вытаращил глаза от удивления.  

– Но п. А статьи 3 чётко регламентирует период тестирования пятьюдесятью годами …  

– Перестаньте, полковник, – перебил подчинённого Советник. – Я не хуже вас знаю регламент. Были основания для увеличения срока.  

– Этот пенсионер спутал нам все карты, раздражённо произнёс Цареградский, одёргивая мундир. – Это надо же было допустить его к хроносфере. И это накануне посещения высочайшей комиссии.  

Суздальцев поднял взгляд на полковника и в глазах его сверкнули молнии.  

– Этот пенсионер, как вы изволили его назвать, Никитин Александр Петрович, основатель Института прогрессивной истории. Да, и свод правил и законов «ИПИС» или как говорят в народе «Монолит», написан им лично.  

Встав со стула, Советник, обошёл стол и навис над вжавшимся в стену Цареградским.