— Отменяю ставку. — покачав головой, сказал старик.

— Шесть золотых. — не отступил бледнокожий. — Порез.

— Но я никогда не пробовал лечить свои раны…

Услышав последний ответ Маркуса, я разозлился. Кровавое пятно на плаще стешняшки было не спроста.

— Давай же! — рявкнул из тени главарь.

Маркус аж дрогнул и незамедлительно ринулся исполнять приказ дрожащими руками:

— Но веревки…

— Разрежь! — с большей яростью крикнул главарь.

И Маркус весь затрясся, побледнев. Он разрезал веревки и неуверенно занес острие кинжала над своей рукой. Сделав разрез, его кровь вышла наружу и начала растекаться. В этот момент старик поднял правую руку и браслеты, блокирующие Кату, упали на пол.

Маркус сразу же приложил ладонь к ране, прикрыв глаза. Через несколько секунд вокруг руки образовался зеленый свет, от которой повеяло теплом. Через минуту кровь остановилась, затвердев. Неужели это и есть – магия?

— Десять золотых. — вновь открыл ставку старик. — Не больше.

— Пятнадцать. — поднял бледнокожий. — Руфус, отсчет.

— Пятнадцать золотых. Раз. — активизировалась стешняшка.

— Сестра, ты не учувствуешь? — обратился бледнокожий к девушке.

— Бездарность… — на что лишь ответила она, утомительно взглянув на Маркуса.

— Семнадцать золотых! Два! — прокричал главарь. —  Три! Продано!

Сейчас очередь дойдет и до меня, подумал я. Но за это время я даже имени не вспомнил… Закончив с демонстрацией, Маркус покорно протянул кинжал бледнокожему обратно и тот, привстав, забрал его, вновь начав теребить в руках.