В этот момент повозка резко остановилась, оборвав Маркуса на полуслове. Те, кто сидели сбоку, навалились на меня, прижав к прутьям.

Мы обменялись с Маркусом взглядами, и я узрел страх на его лице. Все-таки его болтливость – это признак, выражающий переживания, которые тот пытался скрыть. Он никогда не был в рабстве и не ведает, что же будет с ним в последствии. Я же другой, родился в нем и вырос. Это меня не пугало, в отличие от того, что я выдаю себя за другого человека…

Клетку со скрипом отворил один из сопровождающих, по всей видимости главный, и хриплым голосом приказал всем выходить. Я выпрыгивал последним, поэтому смог лицезреть неуклюжесть присущую новому знакомому. До земли было метра полтора и это стало большой проблемой для Маркуса. Средь минуты он испытывал терпение сопровождающего, с опаской смотря вниз и не предпринимая никаких действий, словно погрузился в ступор. Но вскоре стесняшка не выдержал и хлёстко ляпнул Маркуса по ноге рукой.

— Быстрее, тугодойный! — рыкнул он.

Это сразу же подействовало. Маркус вышел из ступора и начал принимать попытки спуститься. И через минуту он был уже на земле. Сопровождающий отвесил Маркусу увесистую оплеуху и, гаркнув, приказал ступать к нашим.

А они стояли рядом со входом в огромный шатер из красной ткани. Позади него был песчаный спуск в море, где на воде стояло что-то большое: деревянная махина с двумя палками по середине, на которых развевалась большая красная ткань с рисунком девы пронзенной копьем. Корабль – подсказали мне чужие воспоминания.