— И я могу вам доверять? Вы не станете подвешивать меня на дыбе? Или вы поступаете с женщинами как-то по-другому?
– Давайте без ваших игр, мадам. Я не двадцатилетний молодой герцог, которому хочется развлечься!
— Это правда, по вашим глазам я вижу, что развлекаетесь вы редко. Я готова написать вам все, что знаю, можно перо и бумагу?
Он кивнул, указывая глазами на письменные принадлежности. Жослина подошла к столу и склонилась над документом, не заботясь о том, что ее декольте оказалось как раз в поле зрения пилера. Несколько минут она что-то писала, потом подняла ресницы и неспеша выпрямилась, пододвинув листок Шантлю. Он развернул его к себе и прочитал признание, в котором было всего несколько строк:
«У меня никогда не было такого мужчины, как вы. Мои ноги дрожат, мне нечем дышать, я боюсь вас и хочу!»
— Весьма откровенно! Больше вам нечего сказать?
— Только спросить. Вы хотите меня? — она присела на край стола.
Контраст между этим нежным созданием и грубо отесанной древесиной был впечатляющим. Жослина медленно приподняла подол, взяла Шанталя за руку и положила жесткую ладонь к себе на лодыжку. На фрейлине были шелковые чулки, и рука скользила по ним, пока не коснулась полоски теплой кожи.
— Вы так хотите острых ощущений?
— Мне грозит тюрьма, допросы, а может и виселица за то, чего я не делала. Я хочу провести этот вечер так, чтобы мне не о чем было жалеть. То, что я написала — правда и я знаю, у вас, Шанталь, тоже не было такой женщины, как я! Распутной. Молодой. Готовой на все!