— Как ты это выдерживаешь? Ужасный февраль, из-за погоды невозможно покинуть это унылое место! У меня на родине уже начали распускаться почки, а здесь идет бесконечный мокрый снег… — она отбросила книгу, потянулась и села. Длинные волосы волной накрыли обнаженную спину, и Катрина нарочито долго искала сорочку. Просунув руки в рукава, она поднялась, демонстрируя точеное, алебастровое тело, потом, ежась от холода подошла к мужу и обнал его сзади за плечи. Эдвин продолжал смотреть в окно, к которому прилипали комки серого снега.

— Я думаю об отце…

— А я не хочу об этом думать! – принцесса мгновенно вспылила и отпрянула от супруга. — И не напоминай мне обо всех этих ужасах, от которых спасает только вино!

— Если тебе не терпится напиться, налей себе сама! – Эдвину стало невмоготу находиться в таком обществе, и он выбежал из комнаты вон, и зашагал в неизвестном направлении.

В холодных коридорах дворца было людно. То тут, то там ему встречались придворные – все тихо перешептывались и отступали в сторону, когда герцог оказывался рядом. Воронье, ждущее своего часа. На фоне этих бездельников в кружевных воротниках Блор выглядел настоящим аскетом и занятым человеком. Он только что вернулся и как раз поднимался по лестнице, где его остановил слуга, чтобы передать письмо.

Эдвин сбежал по ступенькам и оказался рядом, когда виконт сорвал печать с послания.

— Плохие новости? – герцог заметил пробежавшую по лицу друга тень.