Катрина являла собой образец целомудрия: одетая в платье с длинным шлейфом и вуалью, она терпеливо выдержала получасовую проповедь и отвечала согласием на все вопросы священника. «Да, она добровольно и осознанно вступает в брак. Да, она готова подчиняться своему мужу, ибо как Бог есть глава церкви, так и муж есть глава дома. Да, она готова быть с Эдвином с радости и в печали». Прежде, чем обменяться кольцами, жених с невестой подписали брачный договор: за Катриной оставалось часть ее приданного, но земли и недвижимость переходила во владении герцога. Только после того, как свидетели скрепили подписью документ, священник позволил им поцеловать другу друга, на что Катрина ответила с положенной скромностью – не размыкая губ.

Час спустя за столом собрался тесный кружок, но веселились и обменивались заздравными тостами только гости, которых, к счастью, было не так много.  Жених с невестой к еде не прикасались – они сидели рядышком, а их руки, перевязанные шелковым платком, покоились у всех на виду. Постепенно поздравления становились все более неприличными и автором большинства из них был никто иной как Ричард:

«Выпьем за великолепные холмы и долины, которые так к себе манят и двадцать один палец, которые сегодня будут в деле!»

Все шло к тому, что брак должен быть коснумирован. Шарлотте нужно подтвердить свою девственность, молодому мужу – способность производить детей. Ничего более дурацкого и придумать невозможно.