Мирон долго противился. Ни доводы, ни уговоры не изменили решения Надежды. Когда через пару недель он вернулся в общежитие, одни его поддержали, нечего, мол, со старухами связываться. Другие осудили, что Надежда не заслуживает такого. Третьи советовали настоять на своем, потому что все-таки у нее уже своя квартира. Мирон молчал с непроницаемым выражением лица. Да и Надежде пришлось несладко. Пришлось выносить все от откровенного ехидства до слюнявого сочувствия. Несмотря ни на что, она была счастлива. Счастлива, потому что то, на что она так надеялась, случилось. Надежда была беременна. К новому году это заметили все. Пришлось пройти через заседания профкомов и парткомов. Она была непоколебима. Никаких жалоб и заявлений писать не стала. Ко всеобщему удивлению их отношения с Мироном продолжали оставаться вполне приятельскими, добрыми, хоть их любовная связь и прекратилась. В конце концов все их оставили в покое. Первого июня Надежда родила дочь. Беременность без осложнений и угроз и роды образцово-показательные, не смотря на опасения врачей и страшный диагноз «старо родящая». Дочь Надежда назвала Анечкой.

     Встречали их из роддома все, кто не на смене. Надеждины подопечные приготовили все, что только можно было придумать для мамы и ребенка. Забегали в свободное время по очереди, кто помочь по дому, кто в магазин сбегать. Мирон тоже был частым гостем. Его Аннушка, так он называл дочь, ни в чем не нуждалась, хоть Надежда и не настаивала на признании отцовства или на алиментах.