— Здравствуй, дядя Федя! – Федор был чем-то занят и оглянулся через плечо на гостью.

— Не все так гладко и сладко, раз пришла?!

— Наверно… раз пришла.

— Говори!

— Дядь Федь, я ребенка хочу.

— Рожай.

— Третий год замужем. Врачи говорят, что мы оба здоровы.

— Ну он-то точно здоров.

— Что со мной не так?

— С тобой все не так!

— Да не наводи тень на плетень!

— Предупреждал ведь, что платить придется…

— Но почему так?

— А тем силам, что твои «хочу» обеспечивали видней как.

— Ты сможешь мне помочь? Пожалуйста…

— Аа, теперь пожалуйста… Я ждал тебя.  Знал, что придешь. Знал с какой проблемой. Как знаю, что понесешь. Скоро. И не один раз. – при этом Федор недобро усмехнулся.

— Ты-то не меньше меня замарался. А живешь вон, ничего. И время тебя не меняет.

— Время всех меняет. И плачу я давно уже.

— Толичка как?

— Спросила все-таки. Пошли покажу.

       Только повел он гостью не на жилую половину, а в летнюю кухню – маленький, отдельно стоящий домик из одной комнатки. На стареньком диванчике откинувшись на спинку и запрокинув голову сидел Анатолий. В этом болезненно бледном человеке трудно было узнать прежнего Анатолия.

— Он болен?

— Болен. – глухо ответил Федор и задал рукав замызганного свитера, — В дом его не пускаю. Так вот в конуре и живет.

Эла ужаснулась, увидев дорожку на его руке.

— Смотри, вот моя плата. Мой род на мне и кончится.

Эла потрогала бывшего возлюбленного за плечо: