— Дышит. Просто часто и неглубоко, — ответил вместо Гаротона Заран.
Для верности, он обернулся, протянул руку к раненому, схватил его за запястье и стал искать пульс.
— Них*ра он холодный. Кожа совсем ледяная, — сказал он, опуская руку, — Ну, да, пульс есть. Слабый, правда, но есть.
— Не ругайся при ребенке, — осадил друга Дират, кивая на Гаротона.
— Ты хоть слышал как говорит этот «ребенок»? Он нас обоих в этом деле перещеголяет, поверь мне.
— Это не оправдание. Лучше дай ему пример, что можно жить и без мата, глядишь, исправляться начнет. Да, Гаротон? – усмехнулся стрелок.
Мальчик отвернулся от раненого друга, бросил взгляд на Дирата, потом стал смотреть в окно, о чем-то глубоко задумавшись.
— Почему… — наконец заговорил он, — Почему вы решили нам помочь?
Стрелки переглянулись. Дират улыбнулся.
— Я могу сказать, что из-за нашего нездорового чувства справедливости, но ты ведь не поверишь.
— Не поверю. Не бывает такого. И справедливости тоже не бывает, — ответил Гаротон.
— Грустно, если современные дети так уверены в этом, — сказал Дират, поворачивая руль, — Мы застрелили ту собаку и бросились вам помогать совершенно инстинктивно, хочешь верь, хочешь нет. Нам было невыносимо просто так стоять и лыбиться на то, как пацана собирается убить здоровая псина, перед этим отгрызя ему руку… Да, сегодня мне пришлось ради вас убить анксела, хотя, его анкселом-то трудно назвать, эту мразь даже не жалко. Да, я потратил собственные деньги на эту колымагу и трачу собственное время, чтобы довезти твоего друга до ведьмы. Зато совесть чиста. Я помог тому, кто нуждался в помощи. Что до того торгаша… Он получил по заслугам. Наверняка Кейранд не единственный, кто пострадал от его псины… Нет, я, черт возьми, всё понимаю, но натравливать бойцовскую собаку на совершенно безобидного нищего паренька, который всего лишь хотел есть… В общем, Гаротон, считай, что вам обоим просто повезло в нужный час встретить милосердных людей. Милосердных к таким, как вы, по крайней мере. Мы ничего не попросим взамен, не переживай. Да ведь, Заран?
