— Каждая написанная строка, — воодушевленно продолжал Томас, — даже слово – порождает нас. Автор отдает своей работе половину себя, давая жизнь истории, а себе – не малую долю той, которая поможет прожить до старости.

— Наш друг хочет сказать, — вмешался Оруэлл, — что мы все эти написанные слова – жизнь и душа книг.

— А почему, скажем, не герои историй из книг? – поинтересовалась Вика.

— Мы не знаем, — ответил на этот раз Рэй. – Может потому, что авторы придумали много персонажей, а они, если выберутся наружу, не уместятся здесь.

— Верно, — согласилась Виктория, кивая. – Погодите, если вы, соглашусь, части души автора, который писал книгу, то почему оживают не все? Почему не ожил, скажем…

Виктория подбежала к ближайшему стеллажу и нашла первое попавшееся имя из современной прозы.

— Вот, почему не ожил Стивен Чбоски?

— Скорее всего, потому, — сказал Рэй, — что он сам еще не умер. Ты же заметила, что мы все уже мертвы долгое время. Мы не помним, когда это началось, но мы просто увидели это место и видим его каждую ночь. Мы не знаем, каков мир за пределами, да и без понятия, что сейчас читают люди. Книг на полках много, но что сейчас питает мозг человека – нам неизвестно.

— Телевизор, — ответила Виктория, будто чувствует стыд за большую часть Земли. – Это уже стало заменой книгам.

— И там прокручивают то, что нужно именно государству, — посмел предположить Оруэлл.