-Бог ты мой! – прошептал Берт и подхватил ее стакан с лимонадом, который она только и успела, что поставить на край стола. Протянул ей, хотя, она и не могла этого увидеть. — Выпейте, мисс! Выпейте это и не надо… пожалуйста, не плачьте так!

-Постой! – оборвал его Рэймонд.

Он налил в свой стакан еще виски, добавил туда лимонада и льда.

-Вот, пусть выпьет это. Ей надо успокоиться. Просто необходимо!

Берт принял из его рук стакан.

-Мисс!.. О, прошу вас, успокойтесь и посмотрите на меня!

Она кое-как отняла руки от лица и так виновато глянула на Берта, что он сам едва не прослезился.

-Возьмите это и выпейте хоть немного! Доктор прописал! – он все-таки, улыбнулся, и, глядя на него, всхлипнув, улыбнулась и она.

-Хорошо…

И она послушно сделала пару глотков из стакана Рэймонда. Поморщилась и снова улыбнулась. Уже спокойнее.

-Ну, как? Полегчало, мисс? – спросил Рэймонд, глядя ей в ее зареванное лицо. – Могу я узнать, откуда столько горя по поводу смерти совершенно незнакомого вам человека? Или вам кажется, что вы и его знали? Так хорошо и близко, что слезы сами собой хлынули их ваших глаз с такой силой, будто, Ферри был вам, как родной!

-Зачем ты так, Рэй?! – попытался осечь его Берт. – Ты видишь, что с девушкой происходит?! Мало она перетерпела, что бы и ты еще приставал с каверзными вопросами, будто она провинилась перед тобой, будто лжет она нам всем??

…ЛОЖЬ – вот то самое слово!.. Черт бы ее побрал с ее трусостью признаться им и, прежде всего, Рэймонду, в том, что вспомнила она то лето, вспомнила их всех! Трусостью признать свое поражение тогда, гибель своей жалкой надежды настолько впечатлить Рэймонда своей провинциальной «прелестью», что он позабыл бы ради нее свою шикарную невесту, близкого человека, знакомого ему уже четыре года. И теперь она вынуждена врать им в глаза вместо того, что бы искренне высказать им все свои чувства к Ферри, которого они все потеряли, все свое горе от его потери… Дура! Трусливая дура!..