-Это так, — тихо сказала она. – Но мне кажется, что он никогда вас не оставит. Он просто не сможет уйти от вас, хотя, может быть, ТАМ ему было бы лучше!
-Ты мне еще про привидения расскажи! – огрызнулся Рэймонд, но тут же сжал ее ладонь еще крепче.
А Элли положила сверху свою ладонь и погладила его руку.
-Я не знаю про привидения, но что-то… что-то такое в этом доме точно есть! Ты говорил мне про то, как пела та кукла в зеленом… — Элли говорила очень тихо, пока Берт шуршал оберткой. – Но я тоже слышала ее голосок!.. То есть, может, и не ее, но тоненький, нежный голосок пел мне. Пел, когда я брела в метель, теряя надежду и саму жизнь, пел, когда я искала тебя и нашла в своей… в спальне Ферри, пел, когда ты спал там, буквально, на моих руках… Я не могла ошибиться! Я точно слышала его!..
-Но этого не может быть! – вскричали скорее, глаза Рэймонда, чем его горло. – Просто не может…
-«Дорогой Берти! – начал читать найденную открытку Милтон. – Все близкие тебе знают о твоем милом пристрастии. Зря ты стеснялся его! Рэймонд ухохатывался над тобой, но разве это важно?! Да он и не пытался тебя устыдить. Знал бы ты о его увлечении!.. Но об этом как-нибудь потом. А в это Рождество я хочу, что бы ты порадовался новому экземпляру для твоей коллекции. Надеюсь, тебе понравится!.. Я добыл ее на аукционе, буквально, вырвав из рук одного упрямца. Много лет назад она принадлежала маленькой девочке, дочери американского дипломата во Франции. Малышка не могла ходить, бегать по траве, играть среди деревьев… И тогда отец подарил ей лето в этой чудесной вещице. Перед оккупацией Парижа нацистами дипломат поспешно собрал семью и увез домой, в Америку. В суматохе переезда эту вещицу забыли, и она, похоже, долго скиталась из одних рук в другие. Но вот теперь досталась тебе, мой дорогой друг, мой настырный спорщик в студии и, может быть, лучший мелодист на свете, помимо виртуозного владения гитарой… Будь счастлив, Берти! И пусть твоя звезда очень-очень долго светит тебе, заставляя писать и писать замечательную музыку! Обнимаю тебя!».. Боже мой! – вздохнул Берт. – Боже мой… Но давайте посмотрим, что же там!
