Тишина и упорство — такое мощное, что оно почти давило на меня. Я готова была поспорить, если бы я сейчас вышла из допросной на пару минут, Брайн бы его избил, пытаясь таким методом освежить его память. Но в плотной, нагретой тишине я впервые поняла, какая тонкая черта и как легко через неё перешагнуть. Руки Стива вцепились в край стола -сильные, с короткими пухлыми пальцами. Ногти обгрызены. Я подумала, могли ли эти руки сделать то, что произошло с Джанин. От одной этой мысли пульс начинал стучать у меня в висках. В данный момент мне хотелось взять что нибудь потяжелей и прибить этого парня сидевшего напротив меня, как только я представляла его как он насилует маленькую Джанин. Меня напугало то, что в глубине души я мечтаю это сделать, и та легкость, с которой я была готова совершить это, пугала меня до чертиков.

Я задушила в себе эту мысль, подождала пока сердце придет в нормальный ритм. Затем вздохнула и покачала головой, скорее с сожалением, чем с яростью.

— Стив, Стив. Чего ты хочешь добиться своим молчанием? Хотя бы скажи мне.

Прищурившись, он уставился в пустоту. Пауза затянулась. Я стала напевать себе что-то под нос. Брайн примостился на краешке стола, качая ногой в такт мелодии, однако Стива это всё не волновало. Он нас едва замечал.

Наконец Брайн с деланным видом потянулся и со стоном зевнул, затем взглянул на часы.

— Так, дружище, мы что всю ночь будем тут торчать? Если да, то я пойду принесу нам порцию кофе.