И она переоделась. С оставшимися коробками управились без меня, перебрали и нужное отнесли в машину. И с борщом тоже управились без меня, доварили и поели. Приглашали присоединиться, но я отказался, боясь сделать в этом доме хоть одно лишнее движение. Дошла и до меня очередь. Мне в руки сунули свёрток с лекарствами, объяснили сколько раз колоть и куда втирать и что ближайшее время мне лучше лежать на твёрдой поверхности. Потом, аккуратно, как фарфоровый сервиз, меня погрузили на заднее сиденье автомобиля, где я и провёл обратный путь, в позе эмбриона, глядя в спинку водительского сидения. Ни тебе неба, ни тебе птичек, ни тебе зайцев скачущих вдоль дороги.

    Коробки было решено оставить в машине, пока, я настоял. Себя в машине я просил не оставлять и, с горем пополам, мы наконец очутились в квартире. Из твёрдого, у меня на выбор, был пол и диван. Я согласился на диван, где ту же был натёрт чем-то тёплым и пахнущим мятой. Задрёмывая под то, как Тед крутит с Робин, Маршалл с Лили, а Барни со всеми у кого есть грудь, я, время от времени, всхрапывал будя сам себя (ненавижу засыпать на спине). И вот, в очередной раз, провалившись в царство Морфея, я снова увидел мою ведьму в школьном платье у школьной доски, увидел настолько ярко, будто наяву! Я не буду описывать, что у нас там был за урок, но мне снова вступило в спину. Проснувшись, я принялся подавать знаки стонами, чтобы привлечь внимание. Но она меня не слышит, натворила дел и спряталась за наушниками. Дело было неотлагательным, я принялся махать руками и она снизошла. Я показал жестами, чтобы она сняла наушники, что мне нужно сказать что-то очень важное. Она долго смотрела на меня, улыбаясь с лукавым прищуром, а потом начала громко смеяться и стянула наушники: