— Ещё чего! Вам на двоих почти сто лет, уже должны были разобраться, что там к чему.

    Школьница замерла, но справилась с расчётами быстро, она же отличница:

    — Ну, мама! Ну, какие сто лет и восьмидесяти нету ещё.

    Мама сдалась. Аккуратно заглянув в приоткрытую дверь, она мигом оценила обстановку:

    — Доча, тебе бы уже пора знать, что в его возрасте волноваться вредно. Ты бы еще свою спортивную форму надела.

    — Я тебя умоляю, мама, он просто упал.

    — А я тебе о чём? Ему уже не двадцать, давление – это, знаешь ли, не шутка. Хорошо, что дело не кончилось инфарктом.

    Стыдно, боги, как мне стыдно! Две хрупкие женщины несли меня на диван – прибежище всех униженных и оскорблённых мужчин, при этом кряхтели и стонали они, тише чем я. И таким униженным и оскорблённым я в жизни себя ещё не ощущал.

    — Может быть, вызовём скорую? – нерешительно спросила школьница, после того как меня уложили на диван.

    — Не нужно, я в порядке. – тяжело дыша сказала нетёща.

    — Мама!

    — Я уже тридцать пять лет — мама и знаю, что скорая к нам будет ехать не меньше часа, и всё ради одного укола. Думаю, у них могут быть и серьёзные вызовы, а с уколом я и сама справлюсь.

    А я? Как же я? Неужели я – это несерьёзно?

    Пока старшая ведьма, звеня пузырёчками с кошачьими слезами, птичьим молоком и толчёными мухоморами, копалась в колдовском сундучке, замаскированным под аптечку, младшая стянула с меня штаны. Это унизительно! Обычно, это моей обязанностью является оставить нас без штанов (в хорошем смысле этого слова). Через маленькое зеркальце с которым она не расстаётся, наверное интересуется у него кто на свете всех милее, она показала мне полученную травму — рубец длиною в ладонь и шириной в большой палец, уже фиолетовый и в крапинку. Вспомнилась «Тайна третьей планеты». Захотелось мультиков, мороженного и вернуться в то время, когда все женщины делились для меня на: мелких и вредных, и взрослых и ещё более вредных.