Вот, вы говорите фантастика – это что-то невероятное, созданное чьим-то неуёмным воображением, чего вроде как бы и нет, но что когда-нибудь обязательно будет. А я говорю вам – нет, всё есть, всё взято из жизни, подсмотрено и бессовестно присвоено. Все эти джедаи и бене гессеритки там всякие, с их способностями к внушению, не более чем ведьмы, о которых ещё Гоголь писал. Ну, те самые, что на рынке в Киеве сидят, помните? И которые спокон веков делят с нами землю, а с некоторыми и постель.
Вон она джедагесеритка, а попросту ведьма, сидит за столом, делает вид, что меня не существует. Натворила дел и спряталась за наушниками, ни как до неё не достону… не достоню… в общем — не слышит она моих стонов. А громче уже нельзя, соседи и так стучат по батареям, и кричат в вытяжку, чтоб она прекратила издеваться над животным. Мне, конечно, лестна забота мало знакомых людей, но если честно не такое уж я и животное (комнатных растений не ем; с кухонного стола ништяки, без спросу, не таскаю; к лотку, опять же, приучен). Но она соседей не слышит. Никого не слышит — ни их, ни меня.
И ничего, как говорится, не предвещало. Утром она поговорила с мамой по телефону, с той самой которая – нетёща и нервничает по этому поводу, а потом, как бы невзначай, спросила, не хочу ли я прокатится до мамы? Я уж и ответ простой придумал, и рот открыл, и вот уже веду машину и пытаюсь вспомнить, когда это я согласился? А за автомобильными окнами время года, когда каждый погожий денёк намекает, что может быть последним погожим в этом году. Солнышко светит, птички порхают, зайцы вдоль асфальта скачут, и хочется в лес, по грибы, по гербарии, по мильён фоток на фоне живописного увядания, но мы едем к маме. Фантастика говорите, да?
