Мама нам рада. Обнимает дочь, справляется о здоровье незятя, за стол зовёт, говорит, что не ждала нас так скоро. А в голове низкий, зловещий голос корит меня: ножи не точены, яблони не опилены, дрова не наколоты. Что за чёрт? Давно вдовствующая, потомственная сельчанка ножи точит получше моего, яблонь у неё в саду отродясь не водилось, а газ в селе ещё с советских годов. Откуда же ментальный удар такой силы? Оглядываюсь. Ага, вот он источник сигнала, в лице соседки, висит на заборе и приветливо улыбается. Не-не-не тётенька, нет у вас власти надо мной, а тем более сейчас, когда я под защитой ведьмы старшей крови.

    Пока пьём чай, под картошку с грибами (уже не зря приехали), узнаю причину визита. Половину дома решено сдавать, а значит нужно срочно избавиться от старых вещей, для которых эта половина стала временным хранилищем. То, что хозяйка считала нужным сохранить, она уже прибрала, но может и дочка решит что-то оставить? С тоской смотрю на грибы в сковороде и понимаю, что ждут меня пыльные коробки со старым, ни кому не нужным хламом. Но работа хоть и пыльная, но не пыльная. Нетёща принялась готовить борщ (вот, совсем не зря приехали), ну а мы отправились на другую половину.

    Мне досталось самое интересное — коробки с макулатурой! В качестве рабочего места я получил журнальный столик с шахматной доской на столешнице и хлипкий табурет, подозрительно скрипевший под моим весом. Перебирать старые книги, учебники и дневники с тетрадями, что может быть интереснее? Боги, как пахнет полиграфия последней четверти прошлого века! Какой букет, какие тонкие, изысканные нотки! Какое терпкое послевкусие! А чего только стоит – сдано в набор 12/V 1978. Или – тираж 100 000 экз. И моё любимое – цена 44 коп! Книги и учебники сразу в отдельную коробку, они поедут в библиотеку. Был большой соблазн оставить всё на вечное хранение на антресолях, но я себя переборол!