Одев небрежно шорты и майку в кислотных цветах мне пришло осознание – я ведь был укурен ночью! Надо бежать в ванную и в желаемой степени не встречать никого. Я вышел быстрым вольным шагом с комнаты, разобрав на слух скрежет родной двери, которой уже не один месяц клянусь смазать петельки.

  Благо ванна свободна. В коридоре взглянул на часы, показавшие мне без пятнадцати десять. Выспался я ни то что много, однако ёмко. Потеребив зубы мятной пастой, дабы никто в семье не учуял след моих иномирных похождений, я дыхнул в руку и ощутил резкий, но приятный запах, перебивающийся чем-то горелым.

  Расторопно спустившись с лестницы, заходя за её угол на всю катушку свирепо кричало радио, из его мелодичных уст строфами аккордов нёсся чистый блюз. Только мне предстояло заместо приятных мгновений наслаждения музыкой, рассвирепеть при виде моей неумёхи девушки с задатками домохозяйки, успевшей сжечь пару сандвичей до состояния близкого к уголькам. Протаранив её с возгласами похожими на брань и взяв сковородку в своё распоряжение, я схватил тарелку и махом перевернул на неё уничтоженные продукты.

– Дорогуша, так уж и обязательно с началом замечательного дня переводить продукты? – говорил я так, будто эти сандвичи были моими ныне гиблыми братьями. – Ведь не один раз твердил, что кухня – моё поле битвы. Кулинария дилетантов не приветствует.

  Смотря на меня как под прицелом, Джуди и не думала спорить, всем видом указывая на своё безразличие к трагедии. Но у неё появились одно пререкание: