-И вы хотите обесценить все, что она сделала для вас?! – продолжал кричать Сингер. – Вы все-таки, решили оставить ее одну с ее изломанной жизнью, для которой нет будущего без вас??? Вы так все решили?
-Вы же боялись разбудить ее, Сингер, а сами орете… — пробормотал Роджер, срывая с себя маску, уже пропитавшуюся его слезами насквозь.
Сингер хотел было что-то ответить, но, увидев лицо Роджера, его воспаленные, мокрые от слез глаза, и осекся.
-Я не в силах ничего обесценить, — говорил Роджер, — ибо то, что она сделала, и так бесценно… Но я… Я не уверен, что смогу спасти ее. Где мне достать столько сил, что бы…
-Что бы любить ее изуродованной? – продолжил за него Сингер. – Вам… вам не было достаточно вереницы красоток, что следовали за вами всю вашу жизнь?! Вам мало было вашей последней крали, что запомнилась в этом городе, наверное, всем до такой степени, что плеваться уже некуда?!
-Заткнитесь, Сингер! – крикнул Роджер. – Вы и понятия не имеете, что сейчас творится в моей голове, в моей душе!
-То-то и оно, что не имею. Но сдается мне, что вы просто струсили. И уж не знаю, чего вы больше испугались, общественного мнения о внешности девушки рядом с вами или мук совести, которые будут одолевать вас всякий раз, когда вы посмотрите на ее шрамы…
-А разве это не так? Разве не я виноват??? – кричал Роджер, и голос его срывался.
-Ну, знаете… — начал было Сингер, но тут они оба услышали странные звуки, а когда обернулись к Лилибет, увидели, как она изо всех сил хлопает ладошкой о кровать, пытаясь привлечь к себе внимание.