В зале ресторана повисла тишина – изображение девочки почему-то никак не сменялось съемкой с трассы. Роджер застыл у микрофона, и едва смог вступить вовремя в песню. Одну из песен списка Дженкинса… Он пел, глядя, как уносится «девятка» Ассасина вперед, как «собирает» практически все повороты, выигрывая только на очень хорошо взятом старте. Сегодня явно был не его день! Остальные трое стремительно нагоняли, Ассасин же делал одну непростительную ошибку за другой, и горькое, омерзительное чувство перехватило Роджеру горло – это он виноват! Ассасин ждал поддержки, ждал его голоса и песни из тех, о каких просил, и, черт побери, он заплатил за них смертельным риском и миллионами, о которых Роджер и мечтать не мог! Еще немного, и в этом проклятом порту, куда уже переместилась гонка, парень реально проиграет! А что еще хуже – он постарается сделать все, что бы исправить положение, начнет рисковать и… просто погибнет. Погибнет из-за него, Роджера, который, почему-то отказывается… Почему-то? Но, что, если на парне и, в самом деле, нет никакой вины? Что, если Роджер сейчас предает человека, который в него верил, и который сейчас теряет эту веру с каждой пронесшейся за задний бампер милей?..

Ассасин не вписался в поворот, который вывел бы его на короткий путь, на возможность «срезать», и теперь остальная тройка, повернувшая, как нужно, нагоняла его неминуемо… Песня закончилась, но Роджер не двигался. Он стоял, сжав микрофон в ладони до побелевших пальцев – Ассасин изо всех сил набирал скорость. Он впрыснул «азотку» и разогнался по небольшому прямому отрезку почти до трехсот.