-Да, деньги немалые. Но за них все они, — он махнул рукой на большой экран, где уже показывали машины, стоявшие на старте, — ВСЕ, сэр, могут заплатить своими жизнями. А тот, кто получит эти деньги – если получит! – всю жизнь потом будет жить с мыслью о том, что остальные отдали за это все. Если не жизнь, то здоровье. Ибо те, что оказываются в больницах, уже калеки. Редко, кто возвращается не то, что на гонки, вообще к нормальной жизни. Это гонки мертвецов, сэр…
-Но один же вернулся! – заметил Роджер, вперившись в экран.
-Вы об Ассасине? Это единственный случай за все гонки, какие я помню. А я здесь вырос… Этот парень особенный. Но хуже всего то, что он смешал всем карты, и теперь рискует вдвойне.
-Его уже вчера пытались отжать…
-Значит, сегодня попробуют непременно! Я знаю многих гонщиков, и из тех, кто сейчас на старте, найдется тот, кто ценой своей победы, которая, учитывая участие Ассасина, становится весьма призрачной, попытается выбить его с трассы, а то и вообще убрать с горизонта. Трасса, которая пойдет в горы – самая опасная! Вчера уже по ней гнали, но то была лишь часть круга, который будет сегодня вторым. Его маленький кусочек… Трасса полностью, поверьте мне – путь на тот свет!
Дженкинс заглянул Роджеру в лицо.
-Я понял, вы переживаете на Ассасина?
Роджер ответил на его взгляд, вздохнул:
-Переживал… Впрочем, мне и теперь не безразлична его судьба.