-Вы и сегодня будете выполнять его просьбы по поводу песен?

-Не волнуйтесь, Дженкинс, я не хочу вас больше подставлять. Вчера я был не в себе, да и сегодня, если честно, не очень. Но… вы мне симпатичны, и сегодня я буду соответствовать вашему списку. Разве что, возможно, что-то прозвучит в записи. Вы не против? Я немного не уверен в своем голосе.

-Да… думаю, никто толком и не заметит разницы. Вы можете начать сами, а потом включайте свои записи, и на этом разойдемся.

-А если меня не увидят у микрофона?

-Перебьются…

Дженкинс вдруг улыбнулся. Грустно как-то, устало.

-Я так хочу, что бы быстрее закончился дождь! – воскликнул он. – Как только небо прояснится и все оттает, первым же самолетом рвану отсюда, куда подальше! И…

-Что «и»? – Роджер ждал ответа.

-Я и вам советую ближайшим рейсом покинуть этот город и забыть о нем.

-Почему?? Говорят, здесь в солнечную погоду очень даже неплохо! Красивый город, море, горы, всяческие развлечения…

Дженкинс только рукой махнул.

-Оставьте! Чушь все это, мишура… Все перечисленное вы можете найти где угодно по всему миру. Понимаете… после этих гонок, этих трех дней, пронизанных смертью, весь город, словно, горечью наполняется, тьмой, пахнущей кровью…

-А вы не перегибаете? Вы впечатлительный человек, Дженкинс!

-После смерти брата, мистер Торвел, во мне, будто, сломалось что-то. Он был моим младшим братом, я, по сути, вырастил его… Так вышло. И я всегда боялся, страшно боялся за него, твердя себе, что уж с ним-то ничего не случится, что я не могу его потерять, и Бог этого не допустит! Допустил… И мне вдруг стало настолько наплевать на этот город, на эти деньги… Я историк по образованию и вполне смогу начать новую жизнь в каком-нибудь университете, если возьмут. Или колледже… Впрочем, простите меня! Я не к месту разоткровенничался… Наверное, хотел сказать, что этот город, этот проклятый дождь, они убивают, они коверкают жизни. Глядя на вас, мне кажется, что произошло что-то с вами здесь. Так не дайте сломать и вашу жизнь! Как бы глупо с моей стороны это ни звучало…