-Сильный парень… Очень сильный! – тихо и с таким глубоким уважением произнес Стюарт, глядя, как Роджер подошел к микрофону, что Брайан пристально посмотрел на него.
-Да, это у него не отнимешь… Что касается работы, его дела – в этом парне стальной стержень! Он ведь, по сути, сделал себя сам. Пришел ко мне со своими барабанами и пялился на меня, как на чудика, когда я удивился тому, что барабаны, оказывается, настраивать надо. А потом наблюдал за нами, учился… В итоге теперь и на гитаре, и на клавишных может. Свои альбомы полностью сам делает!.. Да что я вам его расхваливаю?! Его слава давно опережает его, его песни, как видите, пользуются успехом, и я думаю, вовсе не потому, что Роджер – ударник знаменитой группы, а потому, что он, действительно, потрясающий музыкант, трудяга и большой талант… Хотя, он сам, почему-то в этом не уверен. Очень смутится, если вы ему скажете, что он – один из величайших ударников на планете! А ведь это именно так и есть… О, кажется, сейчас стартуют!
-Да, да… — пробормотал Стюарт, вслед за Брайаном уставившись на большой экран.
Как ни твердил Роджеру голос его обиды, его горького разочарования, что по фигу ему должны быть эти гонки, этот Ассасин, глаза его сопротивлялись, и он до выступивших от напряжения слез, глядел и глядел на экран, где ждала сигнала кудрявая в этот вечер брюнетка. Пар валил с ее ярко накрашенных дрожавших губ, в глазах застыл страх, который никак не смогла бы прикрыть широкая «голливудская» улыбка. И вот она подняла руки, растянув в покрасневших от холода кулачках «шахматный» флажок, резко взмахнула им и нырнула вниз, на корточки, сжавшись в комочек между взвывших смертельных, покрытых шипами, шин гоночных автомобилей. Гонщики стартовали достаточно ровно и унеслись вперед, по городу, а камера, почему-то, задержалась на этой девочке в красной курточке. Думая, наверное, что на нее никто не обращает внимания, а скорее, просто не в силах совладать с выходившим из нее шоком – господи, я жива!!! – девочка упала с корточек на колени, осела вся на льду, уронив голову, и намокающие ее кудряшки осыпались, закрывая ее опущенное личико. Кажется, она плакала…