Так мы кружили в городе еще с десяток минут, затем ливень начал напирать еще больше. Казалось, машину давит вниз, под нескончаемым и интенсивным обстрелом дождя. Поэтому мы решили остановиться и тоже подождать, пока закончится дождь. Захар водил очень аккуратно и мягко, плавно сворачивая с дороги, машина остановилась возле какого-то странного и непонятного здания. На первый взгляд, строение казалось заброшенным и разваливающимся, в некоторых местах были выбиты окна, а двойные двери свисали с петель с облупившейся краской.
– Какое идеальное время выбрала погода для ливня. Прямо под меня, я даже обольщен такому вниманию, – не прекращая иронизировал Захар. Я ответил, что это романтично, но в ответ он стал полыхать жаром.
– Тебе иногда не хочется вырезать миленькое девичье лицо, Аякс? – повернувшись всем корпусом серьезно спросил меня Захар.
– С чего это вдруг?
– Да так, просто интересно, – безразлично сказал он вновь смотря вперед.
Странные фразы сегодня кидал Захар, да и его поведение было каким-то абсурдным, но я давно привык – в дождливое время он становился каким-то злым. И чем сильнее дождь, тем агрессивнее становился он сам. Я так и не смог выяснить причину данного явления. Затем он снял куртку ссылаясь на то, что в салоне стало жарко. И я заметил его шрам, который чеканился словно прилипшая гусеница от локтя до плеча с наружной стороны руки. Шрам был очень большим и розовым. Я спросил его, что за шрам.
– Ты впервые видишь, что ли? – спросил он.
– Вроде да, может раньше не придавал внимания, – произнес я, а в ответ он покивал головой несколько раз.
Я подождал минуту, ожидая пока он расскажет про шрам, но он упорно молчал, и мне пришлось повторить вопрос.
– Тебе так интересно узнать?
– Ну если не хочешь, так и быть, – ответил я.
– Да нет, могу рассказать, – сказал он. – Как-то раз отец велел мне общипать трех фазанов, которых он привез с охоты, а сам поехал по своим делам. Фазаны, привязанные к веревочке, висели перед домом. Я был свободен и думал, что времени у меня достаточно, поэтому тоже ушел гулять с одной особой. Какого же было мое удивление, когда я вернулся домой затемно, так еще пьяный и не увидел фазанов на месте. А на земле были следы разбросанных перьев. Я хотел общипать их, вымыть и положить в морозилку, затем пойти спать, чтобы отец не застал меня пьяным, а они стали обедом дворовых собак. Примерно в полночь приехал и без того злой отец, и стал расспрашивать куда я дел фазанов, – Захар показал мне вторую руку, где был точно такой же шрам. – В том самом амбаре, где мы свежевали кабана, он насадил меня на крюки с двух сторон и порол всю ночь под мои истошные вопли и лязг цепей, которые крепко держали меня. Вот такая вот маленькая травма детства, – улыбнулся он.
– Неужели никто не прибежал под крики? – спросил я.
– А ты разве видел какие-либо дома вокруг моего дома?
– Нет.
– Ну вот.
Я не верил Захару.