Пери сидела рядом на маленьком диванчике в спальне дочери и рисовала собаку. Поскольку в доме говорили на двух языках – русском и азербайджанском с примесью турецкого, маленькая Ширин порой путала слова.

            — Адвокатом, милая, — сказала Пери, рисуя собаке хвост. – Авукат – это на турецком.

            — Адвокатом, — повторила девочка. – Куплю себе костюм. Буду смелой.

            — Это прекрасно, — сказала Пери и мысленно посчитала, сколько раз за неделю Ширин «подумала и решила»: в понедельник она планировала быть хирургом, во вторник парикмахером, в среду водителем фуры, в четверг, кажется, дипломатом, понятия не имея, что это такое, и сегодня – авукатом.

            В комнату вошёл Али, вид у него был расстроенный.

            — Что случилось? – спросила Пери обеспокоенно.

            — Всё в порядке. Папа уснул.

            Пери улыбнулась. Это была своего рода традиция – каждый раз, когда Рустам и Али играли в нарды, и выигрывал Али, Рустам ложился в кресло-качалку и засыпал. Если выигрывал – многократно об этом всем напоминал.

            — Ты из-за этого ходишь понуро? Мне кажется, можно уже привыкнуть к тому, что папа так переживает проигрыш. Если бы его братья узнали о том, что он проиграл в нарды, засмеяли бы с ног до головы.

            Хвост собаки получился длинным и пушистым, нос – розовым, глаза немного разные. Пери взяла серый фломастер и раскрасила рисунок.